Денис Игумнов - Красный человек

– Его надо сжечь. Оно нас знает и в покое не оставит.

Каждый ребёнок до самого начала периода полового созревания немного колдун и может чувствовать намного тоньше, чем взрослый человек. Олежка ощутил угрозу, исходящую от протоплазменного холодца, и решил действовать на опережение. У папы была машина и гараж, а в нём хранилось много всякого интересного для любого мальчишки добра. Олежка хорошо знал, где что хранилось, и как это что-то взять. Наполнив пластиковую двухлитровую бутыль из-под пепси бензином, и положив в карман зажигалку, Олежка был готов к мести. Он не хотел, чтобы сестрёнка шла с ним, но Ксеня сумела настоять, и они вернулись к яме вместе. Неосторожная глупость. О себе дети не думали: они шли и боялись, что хищное желе больше никого не сумело напугать и сожрать.

В этот раз дети подходить близко к яме не стали. Олежка вышел вперёд, оставив сестру на пять шагов позади у себя за спиной, достал свой перочинный ножик, сделал несколько дырок в пробке бутылки с бензином и отдал ножик Ксене. Закончив приготовления, он подошёл к яме ближе, чтобы уж наверняка.

Брызгалка работает, хорошо, щедро орошая бензином сухие листья вокруг ямы. Когда бутылка опустошена на четверть, Олежка отвинчивает крышку, и, резко надавливая на пластиковые бока, выплёскивает ещё половину бензина в саму яму. Остатки горючего Олежка использует на создание дорожки, ползущими от ямы за ним. Достав зажигалку, он присаживается на корточки и чиркает колёсиком. Сыплются искры, идёт газ, но огонёк не загорается. Второй попытки запалить костёр возмездия Олежка не получил. Из ямы высовывается рука холодца, хватает его за лодыжку и тащит. Он успевает вскрикнуть. Ксеня приходит к брату на помощь, она подбегает к нему и всаживает в красную прозрачную руку ножик по рукоятку, пригвоздив её к земле.

Рука Олежку не отпускает, но её хватка слабеет; мальчику удаётся вырваться, а рука ползёт назад: лезвие ножика её режет, но края пореза сразу слипаются, смыкаются, как волны за уходящим в море кораблём. Олежка не растерялся, сумел перебороть страх и отвращение и всё же зажечь зажигалку. Бензин полыхнул жёлтым и белым, и побежал в яму. Дымный хлопок, пламя взлетает на два метра ввысь. Горят края ямы, и из неё самой жарит огонь. Студень вспучивается горячим волдырём, собираясь вывалиться наружу. Но огонь уже везде – кольцо жара сомкнулось. Красное прозрачное тело покрывается белыми пузырями: они лопаются, волдырь опадает и дальше печётся в яме, как в тандыре. Какое-то время в импровизированной печке трещит и булькает, постреливает жирными вспышками.

Вскоре огонь идёт на убыль, гаснет. Бензиновый костёр тухнет. Любопытные, всё ещё дрожащие от страха дети подходят ближе. Внутри яма обуглилась, почернела мангальной головнёй и осыпалась серым пеплом. Кое-где, пища искрами, светятся глазки мерцающих угольков. Не говоря друг другу и слова, дети, стуча зубами, как при сильнейшем ознобе, уходят домой.

Люди ушли. И когда яма остыла, из-под твёрдой спекшейся глиняной корки её стен выдавливаются из раскрывшихся пор несколько капель красного горячего, исходящего паром желе. На дне ямы образуется маленькая лужица. Откуда-то сверху в неё падает маленький лягушонок, его лапки тут же влипают. Лягушонка постепенно и неотвратимо втягивает в остатки желе. Через несколько минут он полностью растворяется…

Раннее утро. Через два дня семья возвратится в город и для детей начнётся новый учебный год. Ксеня почему-то просыпается. Все в доме ещё спят – и мама, и папа, и даже брат. Ей тревожно: беспокойство насильно вырывает из уютного сна. Она садится в постели и отодвигает занавеску на окне. Её встречает предрассветный сумрак. Не темно, но и не светло. В нескольких метрах за забором, ограничивающим и защищающим дачу от внешнего мира, растёт старый тополь. Ксеню сейчас пугает это дерево: она всегда его опасалась, обходила стороной и никогда не приближалась, но теперь у неё холодеет живот, сводит судорогой склизкого ужаса. Уж очень сильно оно напоминает ей тот самый дуб в лесу. Что-то с деревом не так. Да! Под его нависающими над землёй мощными сучьями Ксеня видит, или думает, что видит, тёмный силуэт. Человек? Вероятно. Он неподвижно стоит и, вроде как, смотрит на окно их с братом комнаты. Ксеня чувствует, если не его взгляд, то уж точно повышенное напряжённое внимание странного незнакомца. И тут встаёт солнце. Его первые лучи пробивают себе дорогу сквозь невесомый газ облаков. Тёмный контур незнакомца вспыхивает прозрачным красным леденцом.