Денис Игумнов - Красный человек

К яме, в следующий раз, они пошли лишь через два дня после празднования дня рождения. Ксеня настояла на том, чтобы взять на прогулку с собой щенка, названного ей Шуня. Олежка прихватил в лес батон хлеба. Он подумал, что белый хлеб может послужить отличной закуской для студня. Прошлой зимой они с папой ходили на пруд кормить уток, тогда у них получилось отлично.

Яма оказалась на месте. Олежка почему-то ожидал, что вот они придут, а ямы там никакой и нет: приснилось им или ошиблись, но нету ни ямы, ни студня. Ксеня на поляне взяла Шуню на руки: он вертелся и умудрялся лизаться; его язык нет да-нет слюнявил её щеки. Девочки такое проявление собачьей нежности не нравилось, но она терпела, прижимая щенка к груди. Брат, достав батон, отломил от него кусок горбушки и запустил им в яму. Повторилась прошлая история с грибами, студень кушал-растворял и не уставал.

– Дай, я тоже хочу его покормить. – Ксеня протянула ладошку правой руки к брату за хлебом, а левой продолжала прижимать к себе Шуню.

Олежка дал сестре несколько маленьких белых кусочков. Она кинула один, второй, но щенок крутился и мешал; пришлось его опустить на землю. Кормить холодец оказалось настолько увлекательным занятием, что дети совсем забыли про щенка. И Шуня, конечно, помотавшись между ног хозяйки, оказался на краю – понюхал жёлтый, тронутый тленом, дубовый лист, потянулся, пополз и… упал в яму. Закричал он страшно, совсем по-человечески, так могут надрываться лишь очень маленькие, не понимающие, что происходит и откуда взялась вся эта сумасшедшая боль, божьи существа. Что-то брызнуло, хрустнуло, дальше дети не смотрели. Олежка оттащил замершую в кататоническом ступоре сестру от края и зажал ей ладонями уши. Но крик взвился до самого неба, отскочил от него, захлебнулся… ещё один высокий писк и всё. Дети в ужасе убежали домой.

Родителям Олежка рассказал, что Шуня потерялся в лесу. Убежал и не вернулся. Это хоть как-то объясняло непрекращающейся рёв Ксени. Слава богу, она не могла говорить сквозь потоки горючих слёз. Папа и мама расстроились настолько, что пошли искать щенка. Естественно, не нашли.

Ночью в детской состоялся следующий разговор:

– Олежка, может, мой Шуня жив?

Ксеня лежала, вытянувшись в дрожащую струнку под одеялом, и смотрела в потолок. Её кровать стояла под окном, а Олежкина – у левой стены.

– Шуня на небе. Ему там хорошо.

Сестра снова начинает плакать, и сквозь слёзы произносит:

– Он, наверное, просто лапку сломал. Надо вернуться. А то как же он там, ночью.

Олежка тяжко вздыхает, молчит. Ему не хочется расстраивать сестру, и он, в конце концов, соглашается пойти туда завтра и посмотреть.

Протоплазма в яме прозрачна и чиста, как гранатовая слеза. Ни щенка, ни его следов, как будто детям приснился-привиделся кошмар с криками и болью. В этот раз они ничего не принесли студню на завтрак, и он-оно это чувствует. Страшное розовое нечто, напившись свежей крови, темнеет, выходит из состояния покоя, вспучивается. Напирая на стенки, протоплазма, единым комком, ползёт по стенкам наверх. Потрясённые таким фантасмагорическим зрелищем дети отскакивают назад и отбегают на край поляны, под защиту деревьев. Выбравшись на глинистый берег ямы аморфный кусок холодца формируется в подобие человека – из уже стремительного налившегося огненным цветом, красного слоновьего лизуна вылезают ноги, руки, выпирает голова – а в голове открывается растягивающейся провал непомерно огромного рта.

Красный человек делает шаг вперёд – к детям. Его правая нога сжимается, утолщается, затем та же метаморфоза происходит и с левой ногой. Псевдочеловек подбирается и его подбрасывает вверх и вперёд, как на автомобильных амортизаторах. Красного человека шатает, бросает из стороны в сторону, и он опаздывает. Брат с сестрой успевают скрыться за деревьями. Субстанции не хватило опыта действий вне ямы; дети убежали, они успели пересечь некую черту, за которую он-оно не может переступить. Красный человек со скоростью отпущенного на волю, растянутого до степени разрыва резинового жгута, через напряжённые ленты красных жил, выходящие из пяток, втянулся обратно в яму.

Вернувшись домой, брат с сестрой уединяются в детской. Им надо решить, что делать дальше.

– Эта дрянь убила моего Шуню. – Ксеня больше не плакала. Её щёчки побледнели, кулачки сжались, её маленькое сердечко требовало справедливости. Не зная, как правильно объяснить брату мысли о мести, она ждала, что он скажет, что он ей ответит.