Тамара Клекач - Мир Весны

Клим, заметив ее выражение лица, лукаво сверкнул глазами цвета расплавленного серебра и загадочно улыбнулся, повысив интригу до небес.

– Идем, – как ни в чем не бывало, сказал он. – Нас еще ждет картофель. Кстати, а ты знала, что французы только во второй половине восемнадцатого века признали его съедобным?

– Нет, я этого не знала. – Вздохнув, Мира приняла предложенную руку Клима, и поднялась на ноги. – Но теперь знаю. Спасибо!

– Пожалуйста!

– А ты знаешь, когда изобрели презервативы? – поинтересовалась блондинка. – Я вот знаю! – важно заявила она.

– Замечательно! – засмеялся Клим. – Это очень важно!

– Могу и тебе рассказать, – предложила Мира.

– Спасибо, но я это тоже знаю, – посмеиваясь, ответил Клим. – Я вообще-то тогда жил и был, чуть ли не одним из первых, кто их опробовал. Хочешь, расскажу? – хитро спросил он.

– Нет, спасибо! Как-нибудь обойдусь! – картинно надула губы блондинка.

К обеду командиру таки удалось обучить Миру окучивать картошку, а после обеда она добросовестно искупала Апполонию, вычесала ей гриву и хвост, и заплела французские косички. Ну, а после ужина совершенно без настроения Мира тоже помылась и отправилась к себе в комнату собираться на гуляния.

К счастью, прибывшая с двумя "беременными" сумками Люся сжалилась над Феклой и посвятила свое бесценное время, и неописуемый талант в искусстве макияжа только ей. Амани было очень интересно наблюдать за этим, поэтому Мира собиралась в тишине, покое и одиночестве. Ну, почти тишине, покое и одиночестве.

Неутомимому командиру пришло в голову поковырять оконную раму, которую повредила милашка Недотрога, недружелюбно вытолкнувшая из окна горшок с азалией, которую Мире подарил Руслан.

Примечательно, что последний, слывший знатоком и мастаком во многих вещах, включая ботанику, сказал, что никогда ранее не наблюдал подобного поведения у милейших цветов, на что Клим шутливо ответил, что такое могло произойти с цветами только у Миры, видимо, подававшей им плохой пример.

Блондинка же, хоть ей и было очень жаль азалию, стала на сторону Недотроги, заявив, что сей цветок просто не мог так поступить, и это вообще было каким-то недоразумением или несчастным случаем.

– А может азалия вообще сама прыгнула! – заключительно добавила Мира.

Не сговариваясь между собой, на следующий день и Клим, и Руслан принесли еще по горшку каких-то цветов, дабы Мира могла собственными глазами убедиться в кровожадности своей любимицы, которая не заставила себя долго ждать и в лучших традициях "Игры престолов" расправилась с обоими горшками и их жителями, невероятно повредив при этом оконную раму еще больше.

– Это ты же ее принес! – самую малость шокировано глядя на довольную Недотрогу, выдавила Мира. – Значит, она от тебя подцепила дурные наклонности!

– Ну, да! – только и ответил Клим, благоразумно не став спорить со своей протеже.

Мира аккуратно подправила фиолетовые стрелки на глазах и приступила к подкрашиванию ресниц, делая вид, что не замечает взглядов Клима, по ходу уже не так уж и довольного тем, что разрешил ей пойти гулять, причем в приковывающем взгляды виде.

Клим… Его имя (а точнее прозвище, ведь звали его на самом деле Валерием) можно было использовать, как нарицательное для всего хорошего, и Мира бы соврала, если бы сказала, что его внимание, забота и любовь были ей неприятны. Ей вообще сложно было представить девушку, которой любовь такого мужчины, как он, могла быть неприятной или даже противной.

Мира много думала о том, как вести себя с командиром после всех открытий и признаний, но так и не пришла к единому оптимальному решению.

Глупо было упрямиться и отрицать, что Клим ей очень нравился, и что за то время, что она стала оборотнем, они сблизились еще больше, причем настолько, что Мира даже иногда ловила себя на мысли, что с ним она делилась сокровенным даже больше, чем с лучшей подругой.

Время от времени думая про Валеру и все ли с ним было хорошо, Мира давала волю и мыслям о другом Валере, то есть своем командире, и о том, что она чувствовала к нему.

Порой, украдкой наблюдая за ним, ей казалось, что чувства к нему были навеяны его волчьей магией, порой – что она чувствовала к нему просто благодарность за все, что он для нее сделал, а порой, когда он случайно касался ее, обязательно ударяя при этом током, Мира очень четко ощущала между ними связь и… И, и, и…

Что-то "и", короче, что ее если не пугало ее, то сильно волновало, ведь если с Валерой действительно все было кончено, и под давлением всех обид, разочарований, а также разлуки с ним ее чувства медленно начинали угасать и отходить в прошлое, в то время, как к командиру чувства, наоборот, росли, то Мира должна была быть уверена в этом, как минимум на двести процентов, чтобы в дальнейшем своими сомнениями не нанести Климу обиду, подобную той, что нанес ей Валера своими сомнениями.