Александр Мартынов - Миры душ. Испытание парагона

– У меня получиться, – вновь кивнула Мисато.

– Знаю, ведь я буду помогать тебе.

Кенши сел рядом с Мисато и начал тренироваться вместе с ней. Время ускользало от него, однако он надеялся, что успеет передать дочери достаточно знаний. Мисато непременно будет биться с честью и не запятнает имя Арамаки. За это она отдаст даже свою жизнь, поэтому Кенши сделает все, чтобы ей не пришлось идти на крайние меры.

Уильям нетерпеливо поглядывал на часы, ожидая приезда Альберта Фольштейна. Тот уже давно должен был вернуться. Но, как подозревал Уильям, Фольштейн, наверняка, завел разговор с его отцом насчет будущих планов. Наконец, в окне показалась машина, остановившаяся перед самым крыльцом. Альберт с довольным видом покинул транспорт и направился ко входу в поместье. Уже вскоре он добрался до своего кабинета, по дороге тепло поприветствовав Уильяма:

– Здравствуй, Уилли! Как там мой внук? Надеюсь, с ним все хорошо?

– Все замечательно, господин Фольштейн. Он сейчас вместе с Николь, и у них есть все необходимое, – слегка поклонился Уильям.

– Это замечательно, – ответил Альберт. – Вот только перестань уже звать меня господином Фольштейном. Ты для меня все равно что сын. А среди родственников не приняты официальные обращения.

– Хорошо… отец, – после небольшой паузы ответил Уильям.

– Прекрасно, просто прекрасно, – широко улыбнулся Фольштейн. – Я буквально только что разговаривал с Оскаром. Спешу сообщить тебе приятные вести: союз между Фольштейнами и Ламперужами успешно заключен, так что ты и твой брат Рой будете вместе сражаться на испытании. Титул парагона достанется тебе, что гарантирует нашему союзу долгое и светлое будущее. Ну и, разумеется, мой внук останется в доме Фольштейнов. Вы с Николь сможете дать ему имя, и будете вместе жить счастливой семьей. Если честно, я даже вам немного завидую, – с чувством вздохнул Альберт.

– Пока еще рано праздновать, – осторожно заметил Уильям. – Для начала нужно победить в испытании.

– Не переживай! – замахал руками Фольштейн. – Против вас будет девчонка с мечом из дома Арамаки. Она, конечно, опасна, но не чета тебе. От Бергманов выступит банкир. Даже не буду это комментировать. У Малкова так вообще кандидата нет. Вы с Роем справитесь в два счета.

– Я недавно общался с отцом, – покачал головой Уильям. – Он иначе описывал моих противников.

– Я понимаю беспокойство Оскара, – сказал Альберт. – Наши противники попытаются во что бы то ни стало одолеть нас. Возможно, я слишком расслабился, но у меня так давно не было поводов для хорошего настроения. Как подумаю, что на испытание пришлось бы отправить Николь, так внутри все сжимается.

– С ней ничего не случится, – заверил Уильям. – Ведь я пообещал сделать вашу дочь счастливой.

– Ах да, Ламперужи всегда держат слово, – подхватил Альберт. – Приятно, что ты до сих пор верен принципам. Я буду только «за», если эти слова станут девизом и дома Фольштейн.

– Но я беспокоюсь за Роя, – внезапно сказал Уильям. – Брат постоянно встревает в неприятности. Возможно, он даже не знает о начале испытания. Я должен найти его.

– Мне кажется, это Оскар должен поговорить с ним, – заметил Фольштейн.

– Они ненавидят друг друга, – возразил Уильям. – Лучше будет, если с ним поговорю я.

– Раз ты так считаешь… – неуверенно согласился Альберт. – Только возьми сперва вот это.

Он снял с руки перстень и протянул его Уильяму:

– Это фамильная реликвия Фольштейнов. Теперь она твоя.

– Это большая честь для меня, – сказал Уильям, принимая кольцо. – Я вернусь, как только поговорю с братом.

– А я пока навещу внука, – ответил Альберт. – Жаль, что пока не могу называть его по имени. Но скоро это изменится.

– Да. Для моего сына уже придумано имя, и он его получит.

В задымленной комнате среди гор бутылок Рой отчаянно боролся с похмельем. Вечеринка выдалась на славу. Это он понимал по непрекращающемуся звону в ушах. Рой рефлекторно потянулся за портсигаром и привычным движением извлек оттуда сигарету. Затем он поджег ее щелчком пальцев и крепко затянулся. Этот магический трюк он освоил одним из первых, чтобы обходиться без зажигалки. Ламперуж всегда считал, что магия имеет смысл только тогда, когда приносит реальную пользу по жизни. Знания же ради знаний бессмысленны.

Откинувшись в кресле, Рой выпускал густые клубы дыма и пытался рассмотреть в них какой-нибудь причудливый образ. Но в этот раз ничего любопытного не получилось. Перед глазами витали лишь бесформенные облачка.