Наиль Выборнов - Княжий сын. Отцовский меч

– О, сейчас играть начнут, – перевел тему Пашка, ткнув пальцем в музыкантов, которые уже занимали свои места у самого крыльца харчевни. – Что там, в кувшине осталось еще что-нибудь?

Я схватил со стола емкость, бултыхнул, заглянул внутрь. На дне было еще немного доброго домашнего пива.

– Наливай, – потребовал Ромка, услышав характерный плеск. – Надо допить, чтобы врагам не осталось.

– Врагам, – возмутился я. – И где ты в Васькином врагов нашел?

Но, тем не менее, разлил остатки пенного, мы снова ударили кружками, я поднес свою к губам, и так и замер. В самом дальнем углу двора, в тени, я заметил знакомую фигуру и, как мне показалось, ее обладатель снова с интересом смотрел на меня. Как по заказу, мимо пробежал служка с факелом, огонь которого на мгновение развеял темноту, и я без всяких сомнений узнал старого солдата, которого видел здесь же несколькими часами ранее.

– Что такое, муха в пиво попала? – спросил Роман, прикончив свою порцию.

– Нет, – я мотнул головой и отхлебнул. – Просто дед этот снова. Он и днем тут сидел, и сейчас. И смотрит на меня.

– Да, нужен ему ты, – рассмеялся мой приятель. – Наверняка старику просто на пляшущих девок посмотреть захотелось.

– Может и так, – я допил пиво, ударил кружкой по столу и резко встал.

В голове закружилось, но я вдохнул полной грудью и силой воли подавил опьянение. Сегодня меня еще ждали великие дела, да и перед Машкой ударить лицом в грязь никак не хотелось.

– Ну, пошли к девчонкам? – спросил я.

– Пошли! – хором ответили парни.

Сказано – сделано. Уверенным шагом я двинулся в сторону стола, за котором сидели деревенские девушки, подошел к Машке, приобнял ее, прижавшись своей щекой к ее.

– Колючий! – поморщившись, ответила она, но отстраняться не стала. – И когда у тебя щетина такой колючей стала?

– Так он ее снадобьем мажет, чтобы лучше росла, – тут же принялся выдумывать Ромка. – Ему мама дала, он сам рассказывал. Кстати, а снадобье то только для бороды подходит или что другое тоже вырастить можно?

– Да ну тебя, – я отмахнулся. – Мы просто зачем подошли-то… Давайте вместе посидим?

– Так ведь уже музыканты скоро играть начнут, – возразила мне Маша. – Пойдемте танцевать?

– Танцевать! Да, танцевать! – вразнобой загомонили девчонки. – Мы хотим танцевать!

– Ну что ж… Идем? – спросил я, протянув руку своей девушке.

– Пойдем! – она схватила меня за предплечье, коснулась ткани рубашки, и мы вместе двинулись к площадке у крыльца, где уже собирались парочки. – Ого! Какая тонкая! Олежа, ты в ней, как настоящий боярин выглядишь!

Я только раскрыл рот, чтобы поблагодарить ее, и в этот момент произошло то, после чего моя жизнь разделилась на две части. И, будто назло, произошло это по обстоятельствам, которые совершенно от меня не зависели.

Еще пару биений сердца назад я был обычным деревенским парнем, сыном лекарки, который не видел для себя иной участи, кроме как перенять у матери ремесло и заниматься им дальше. Лечить жителей Васькиного села, заготавливать травы, готовить мази, настои и отвары, вести хозяйство, в конце концов. Когда-нибудь жениться на Машке, завести детей и передать им свои знания и опыт.

И умереть в собственной постели, в окружении большой и любящей семьи.

Но не успели грянуть первые аккорды задорной танцевальной песни, как в круг ворвался запыхавшийся Славка – мальчишка с подворья на краю села – и тонким голоском завопил:

– Волкулаки! Волкулаки на холме! Прячьтесь все!

Я даже осознать до конца не успел, что именно он кричит, а ужасное предчувствие уже сдавило мое сердце ледяной хваткой.

– Все прячьтесь! – продолжал он надрываться.

На холме? Так туда же мать ушла, травы собирать!

Я вырвал руку из ладони ничего не понимающей Маши и со всех ног побежал в сторону холма. Не знаю, на что рассчитывал, не думал же я в самом деле, что смогу спасти мать из лап чудовища.

Волкулаки. Про них рассказывали страшные сказки по ночам, но эти чудища были реальными. Болтали, что они приходят из мертвых земель на севере, где не селятся люди и не живут звери, где возвышаются могильники, которые когда-то были человеческими городами.

Говорили, что волкулак мог иногда послиться у какой-нибудь деревни и начиналось странное: из окрестных лесов исчезала дичь, периодически пропадал скот. А потом и люди. Обычно те, кто любил бродить по ночам: пьяницы, любовники, которые во тьме прятались от чужих взглядов.

Чаще всего это заканчивалось тем, что селяне отправлялись в город плакаться наместникам и просить их о защите. И те естественно посылали отряды. Властям выгодно, чтобы в деревнях жили хорошо, исправно платили налоги и возили на торг свои немудреные товары. Мы кормим дружину, а она нас защищает, и это хорошо.