Наиль Выборнов - Княжий сын. Отцовские земли

Брянское городище. Конец лета 2225-го года от Рождества Христова .

Я сидел в кабинете, который когда-то принадлежал брянскому наместнику, и писал письма тем боярам из списка, который мне дал Григорий. Работы было много, и я мысленно тысячный раз поблагодарил монахов из Николо-Одринской обители за то, что они научили меня писать, как следует. До монастыря я этим ремеслом практически не владел, потому что дома писать было не на чем, да и нечем. Да, мать научила меня читать по единственной имевшейся у нас книге – справочнику лекарственных растений, а вот писать не научила, потому что и сама вряд ли это умела.

А вот в монастыре мне и моим друзьям приходилось переписывать старые книги. Медленно, буковку за буковкой, под строгим контролем отца-библиотекаря, чтобы в книгу случайно не закрались ошибки, которые могли изменить смысл написанного. Однако ремесло переписчика мы освоили полностью, под конец нас даже не ругали за зря растраченную бумагу, которая была дорога, делалась из тряпья, и которую нужно было закупать.

Однако одно дело – переписывать книги, а совсем другое – писать послание из головы. Это было совсем не просто. Приходилось думать, проговаривать слова вслух, а уже после этого записывать. В итоге четыре уже готовых послания были похожи одно на другое, однако я счел их достаточно велеречивыми и одновременно уважительными, но грозными. Ну а как иначе, я ведь князь, который обращается к своим боярам.

Задумавшись в очередной раз, я поставил кляксу на листе бумаге. Выругавшись, загнул листок и оторвал загрязненную часть. Хорошо хоть письмо я только начал, так что ничего важного не пропало. А обращение напишу еще раз, это несложно.

Огляделся вокруг, стер чернила с палочки о специальную тряпку. В кабинете наместника я ничего менять не стал, разве что приказал сменить его знамена и гербы на свои, родовые Орловские. Ну и по всему городу это сделали, конечно.

Однако это было не единственным изменением. Под руководством боярина Луки, Игоря и еще трех верных нам брянских бояр, мы заменили почти половину всех должностей в городском совете. С недовольными разобрались просто: им было предложено забирать вещи и как можно быстрее убираться из Брянска, если они не хотят заслужить мое доверие верной службой. Таких было немного, всего полдесятка, однако среди них был даже такой человек, как начальник городской стражи. Хотя его я бы все равно выгнал бы, раз уж он за несколько лет не смог поймать Гаврилу Грача, и нам пришлось делать это самим. Зато мой старый приятель Аниська, который отвечал за работу с охотниками за головами, остался на своём месте.

Наместника мы похоронили в самой обычной могиле на городском кладбище. Никаких церемоний по этому поводу не устраивали, народ не собирался и речей никто не произносил. Боярин Лука так вообще говорил, что его надо похоронить за городом, там, где нашли последний приют воры и убийцы, но я решил проявить уважение к поверженному врагу.

Хотя, наместник оказался гораздо хуже, чем я о нем думал. Как выяснилось, семьи и детей у него не было, потому что женщины его не привлекали. Если коротко, то был наместник мужеложцем, и я проникся к нему еще большим презрением. Но все равно приказал похоронить его как подобает.

В списке, который мне дал киевский мэр было три десятка имен. Из них трое проживало в Брянске, так что им писем писать мне не пришлось, можно было просто позвать их к себе и поговорить. Еще четверо жили в своих имениях, разбросанных по простору Брянского княжества. А остальные жили в других княжествах, однако и к ним гонцов нужно было отправить. А все потому, что мне срочно нужны были люди. У каждого из наместников примерно по полторы сотни дружинников, да еще и по полсотни новиков, да отроков. А ещё есть бояре, которые встанут на их сторону…

Ну и ополчение, и городская стража, конечно. В поле их не поведешь, но с городских стен они вполне способны попортить нам кровь. И вот какая штука получалась, города нам брать было несподручно, потому что мало нас было для этого дела, да и не было умельцев строить осадные машины, хотя я уже планировал написать в Киев с просьбой отправить мне одного такого с рабочими, пообещав оплатить их услуги позже. Где, правда, брать на это деньги, я не знал, потому что в казне наместника оказалось всего три тысячи рублей. То есть около тысячи гривен. Товаров, конечно, было намного больше, но их ведь нужно было ещё продать, а нам было не до этого. Война ведь начинается, кому тут до торговли.