Эд Макдональд - Вороний закат

Ненн обнаружила застрявший в зубах корешок, выдернула его и швырнула на песок, где тот немедленно исчез.

– Я тебя учил ввязываться с умом. Правда, нам обоим это страсть как помогло.

Ненн задумалась, затем презрительно фыркнула.

– Ну зато позабавились.

– Ты хоть раз сделаешь, как просили? Заткнешься?

Я прополз вперед, чтобы лучше видеть каменистую пустошь под склоном. Красный песок порос бурыми папоротниками. Они казались скорее шерстью, чем растениями. Морок иногда путался: что – животное, а что – растение или камень. Но в бурой поросли можно было укрыться. Я вытащил подзорную трубу, подкрутил, фокусируясь на отряде, быстро подсчитал.

Результат мне не понравился.

С нынешнего востока подходил изрядный патруль с запасными скаковыми и грузовыми тварями. Обычно ни Альянс, ни драджи не посылали солдат так далеко в Морок – по крайней мере, последние пару месяцев. Слишком плотная тут была магия, обволакивающая, словно желе. Она привлекала больших тварей. А может, они рождались в глубине Морока. Здесь даже воздух, затхлый и тяжелый, отравляла резкая химическая вонь всюду разлитого колдовства. Первый пришедший сюда патруль я счел сбившимся с пути. Второй тоже. Но затем явился и третий, а это уже не походило на совпадение.

Хм, три десятка драджей.

– Какие планы? – спросила Ненн.

Она поскребла живот, будто хотела разодрать кожу и посмотреть, что под ней. Иногда она так и делала. Иногда меня от этого даже не тошнило. Со временем привыкаешь ко всему. Я – живое тому свидетельство.

– Те же, что и обычно.

Ненн не помнила моих обычных планов. Призраки не умеют запоминать.

Я вытащил мушкет из потрепанного холщового мешка. На мне все износилось и обветшало, но об оружии я заботился, доставал пострелять и аккуратно упаковывал, когда отпадала надобность в стрельбе. Я откусил кончик гильзы, засыпал порох, забил бумагу и пулю. Пуль у меня осталось всего три. Как давно я не был в городе, не закупал припасы?

Не помню. Но сейчас и одной пули хватит.

Патруль оказался из драджей новой породы. Драджи – они разномастные, от чудовищно распухших «невест» до серо-восковых безносых бойцов. У этих кожа была синюшного оттенка, от людей у них почти ничего не осталось. Глядя в окуляр, я и с такого расстояния различал плоские, лишенные черт, также безносые лица – пласты мяса с ртами-прорезями и черными шарами глаз. Ехали драджи плотным строем, на косматых четвероногих тварях, неизвестных нашим ученым. Привезли тварей издалека, из какой-то покоренной Глубинными королями земли. Я называл их харками – за издаваемые звуки. Харки были тяжеловесными, медленными. Седоки держали в руках тяжелые арбалеты и пики, мечи, боевые молоты. Хорошее снаряжение. И доспехи неплохие.

Они наверняка охотились за мной. А что еще им тут искать?

Я закрепил прицел на мушкете. Таким прицелом в нашем мире могут похвастаться немногие. Или вообще никто, кроме меня. Над ним поработал Малдон. Прицел сам учитывал расстояние и отдачу. Кто его знает, как он работал, но с ним я из посредственного стрелка превратился в звезду снайперов.

Теперь – найти мишень. Главного распознать просто: у него на мускулистых руках больше всего молитвенных лоскутов: болтающихся черных и красных тряпок, демонстрирующих благочестие. Синюшная трупная морда, как и у остальных, но на панцире – позолоченная печать, отметина короля Акрадия, знак рабства, носимый в качестве медали. Я прицелился в переносицу главарю, но стрелять не стал. Главарь, да… но его место тут же займет помощник. А меня после выстрела сразу заметят.

Главная цель – в середине колонны. Он тоньше и меньше, чем другие воины, иначе изувечен, в нем больше осталось от человека: нос, губы, волосы. Древние бронзовые доспехи его вычурно разукрашены – знак почестей от господина. Хм, а пробьет ли мой мушкет доспехи с такого расстояния? Похоже, этот тип – самый безобидный в ораве. Но именно он здесь ценнее всех. У него инструмент, сделанный из толстых и тонких колесиков и линз. Астролябия для определения положения лун – только их положение и постоянно в хаосе Морока.

– Один выстрел, – напомнила Ненн. – Они же услышат.

– Спасибо, не знал, – буркнул я. – А тебе-то какое дело?

Она ухмыльнулась и пожала плечами.

Я ненавидел призрак Ненн. Знал, что Ненн – ненастоящая, но, вопреки своей воле, реагировал на нее, будто на взаправдашнюю. И это ненавидел тоже.

Так, зажигаем фитиль. На полке есть порох – все, можно стрелять. В ноздри ударил едкий кислый смрад. А, старый знакомец. Я с наслаждением вдохнул его. Вони Морока я уже почти не замечал. Со временем приспосабливаешься к чему угодно. А у меня времени было достаточно – целых шесть лет.