Ник Перумов - Душа Бога. Том 2

Волк не сдавался. Сбросив и растоптав последнюю из вцепившихся змей, он вновь изготовился к прыжку – пока Старый Хрофт карабкался вверх по глинистому и скользкому склону.

Проклятая ведьма, предала-таки. Ударила в спину!..

«А не надо было оставлять её за плечами!..»

Вся пропитанная водой, словно после только что прошедшего ливня, земля предательски разъезжалась под ногами. Зацепиться было не за что, и Древний Бог барахтался на дне оврага, словно подгулявший мастеровой после ярмарки где-нибудь в Бирке или Хедебю.

– Прости, великий бог, – раздалось позади. – Но Хель права – нам осталось исполнить последнее своё предназначение.

Бело-голубоватые молнии, составлявшие бестелесный молот в руке Старого Хрофта, яростно шипели и плевались искрами, словно и в самом деле придя в бешенство. Отец Дружин размахнулся – и метнул оружие так же, как метал в своё время Тор, его сын.

Гулльвейг успела вскинуть клинок, пытаясь защититься – молот ударил прямо в неё, смял, отбросил вместе с мечом, и Мать Ведьм рухнула бесформенной грудой искорёженного железа, словно и не прикрывали доспехи живой плоти.

Старый Хрофт поднял руку и ничуть не удивился, когда молот послушно вернулся ему в ладонь. Остро и свежо пахло грозой.

Наверху, где только что раздавалось яростное рычание Фенрира, всё внезапно смолкло. Отец Дружин с размаху всадил молот в скользкий откос, подтянулся, перехватил, уцепился за какой-то корень – и оказался нос к носу с волком.

Фенрир молча глядел на Старого Хрофта. Из пасти его лениво тянулись вниз, свиваясь причудливыми кольцами, струйки густо-серого дыма.

Хель замерла на одном колене, правая рука пытается зажать раны на шее; из-под ладоней тоже сочится серый дым, такой же, как и из пасти волка.

Фенрир глухо заворчал.

Отец Дружин одним рывком вздёрнул себя на край оврага, поспешно отступил от склона.

– Сделала своё черное дело, Хель? Сумела зачаровать собственного брата? Чтобы только исполнилось бы пророчество? Но как насчёт второй его части – да, Волк должен сразить Отца Богов, но и сам пасть от руки моего сына, Видара? Волка вижу. Отец Богов тоже тут. Где Видар? А иначе какое-то странное пророчество!..

Шерсть на хребте Фенрира встала дыбом. Из пасти продолжали течь струйки дыма – вместо положенной слюны.

– Неважно, Ас Воронов. – Хель с трудом удерживалась, чтобы не рухнуть. – Я получу то, что хотела, пусть и перед самым концом. Он обещал, а он никогда не нарушает данного слова.

– Ты умираешь, Хель.

– Умираю, да. Но я уйду последней, закрыв глаза Нарви. И взмолюсь всем светлым, что было во мне, чтобы великий план тех, кто свёл всех нас здесь, исполнился бы в точности.

Волк рычал всё громче, но прыгнуть никак не решался.

– Немного стоят твои пророчества, дщерь Локи, если для их исполнения нужно одурманить и заколдовать исполнителя.

– Это… чтобы… тебе было легче, Отец Богов, – выдохнула Хель. Её дрожащая рука бессильно соскользнула, открывая зияющую рану, оставленную зубами волка – та словно стала ещё больше, дыра расползалась, плоть истлевала на глазах, распадаясь тем самым тёмно-серым дымком. Потянуло гноем, гниением, распадом.

– Ты умираешь сама, владычица мёртвых, – жёстко молвил Старый Хрофт. – Какой тебе Нарви?.. Смотри, тело твоё…

– Тело это… – теперь уже из губ дочери бога огня тянулись струйки тёмного тумана. – Тело это исполнило предназначение. Оно дождётся… окончания вашего поединка. Фенрир! Исполни, что должен!..

Волк наконец поднял голову. Взглянул на замершего Отца Дружин.

– Племянник, ты не должен!..

Фенрир внезапно улыбнулся – за миг до того, как зашёлся в кашле, извергая из глотки потоки дыма, словно запыхавшийся дракон.

И вдруг сказал – не голосом, глазами, но слова в сознании Старого Хрофта прозвучали так же ясно, как и произнеси их сын Локи вслух: «Тебе будет легче убить меня, дядя».

Волк прыгнул. Его встретил молот Отца Дружин, молнии брызнули в разные стороны, охватив Фенрира живой сетью; запахло палёным, Старый Хрофт уклонился, но и сын Локи удержался, не сорвавшись вниз, в мокрый овраг; извернулся, кинулся вновь – молча, окутываясь плотным дымом. Как показалось владыке Асгарда – дымом становилось само волчье тело, как и у Хель.

– Что за колдовство?! – взревел Ас Воронов. И, вдруг разом поняв, обернулся: – Ты?!

Там, где совсем недавно застыла груда изломанной брони, не защитившей Гулльвейг, Мать Ведьм, уже никого не было.

– Ха. Ха-ха… – донеслось со стороны, где всё ещё сопротивлялась пожиравшему её проклятию Хель.