Валерия Вэл - Даруй им покой

– Она же это… – Джон покрутил рукой у виска. – Безумная она. Мало ли, что такая сказанет?

– Именно, что безумная. А для того, чтобы складно врать, нужен разум.

Джон недоверчиво хмыкнул, и Дирхарт недовольно выплюнул травинку.

– Нет, понятно, что наплести она могла что угодно. Но больно многое у нее сходится с реальностью. Вот смотри: она помянула отца Джеймса, замкового капеллана. Пожаловалась, что ее не пускают в замок. А раньше пускали… Надо будет узнать, правда ли отец Джеймс возился с ней. Тогда она впрямь могла за ним подслушивать – без умысла, просто тянулась к нему, отходить от него не хотела. И услышала что-то, не предназначенное для чужих ушей. Ну что, похоже на правду?

– Так у вас все на правду похоже. Запала же вам в душу эта убогая.

– Да, мне ее жаль. – Дирхарт наклонился в седле и сорвал новую травинку. – Или, по-твоему, я совсем зверь? Ладно, что она еще говорила…

– Ерунду. Будто отец Джеймс от нее прятался. Нет, я бы тоже от такой прятаться стал…

– Ну и дурак. И говорила она другое. Сказала: они спрятались.

– И какая разница?

– Большая. Они… отец Джеймс и еще кто-то, кого она не видела. Не видела, потому что спрятались… Исповедальня! Вот что это было. Похоже?

– Ну… да. Похоже.

– Именно. Девочка по наивности подслушала чью-то исповедь. И из-за этого ее перестали пускать в замок… Потому что исповедь была необычной. Похоже?

Джон кивнул уже без ехидства, и Дирхарт продолжил совсем уверенно:

– Ей в голову не пришло молчать об услышанном, вот ее и удалили из замка. Но начни она бормотать о простых бытовых прегрешениях, никто бы не обратил внимания. А тут что-то другое. Что-то опасное. Что она говорила вначале? «Ты умрешь» – это ладно. А еще: «Они говорят по ночам». И что-то про стены. «Смерть шепчет сквозь стены» – кажется, так…

Джон деликатно хмыкнул. Дирхарт выплюнул травинку, поняв, что зашел в тупик. Приходилось признать, что извивы больного разума все же оказались неподвластны разуму здоровому. Остальной путь до замка они проделали молча.

Перед взором Дирхарта продолжала стоять девушка в грубом полотняном платье, сжимающая в руке монетку.

Оставив Джона возле конюшни, Дирхарт медленно шел через внутренний двор, мысленно посмеиваясь над слугой. Как многие из простолюдинов, Джон с опаской и неприязнью относился к людям, отмеченным безумием. И, получив от хозяина приказ как можно больше выяснить у прислуги о встреченной в лесу девушке, он выглядел несчастным.

Сам Дирхарт, хоть и был сыном деревенского кузнеца, к простолюдинам себя не причислял. В самом деле, разве не мастерски он владеет шпагой, благородным дворянским оружием, и разве не благородно выглядит его лицо в обрамлении длинных, как у дворянина, локонов? Даже его худые и жилистые руки в кружевных манжетах выглядят если и не аристократично тонкими, то во всяком случае не грубыми. Нет, определенно, судьба иногда допускает ошибки, которые людям не грех исправлять. Взять хотя бы Маргарет. Ведь невозможно представить, что такой изысканный цветок расцвел не в знатной семье! Но она не леди, а простая кормилица. Дирхарт подумал, что между ними есть кое-что общее. Душу приятно кольнула мысль: вдруг они впрямь созданы друг для друга?

Будто в ответ на его мысли, рядом хлопнула дверь, и вверху лестницы показалась тонкая фигурка в темном платье, еще больше подчеркивающем ее изящество. Маргарет легко сбежала по лестнице, внизу которой едва не столкнулась с внезапно вышедшим из-за колонны Дирхартом.

Он поклонился ей как мог церемонно.

– Знали бы вы, госпожа, как я молился, чтобы вы оступились! Тогда я мог бы подхватить вас, не нарушая приличий. Почему господь не внял моим молитвам?

– Наверное, потому, что вы кощунствуете, поминая его всуе, – проговорила Маргарет.

– Нисколько. За одну только возможность невзначай вас коснуться я готов драться с целым миром. А за шанс узнать, чем можно тронуть ваше сердце, не жаль и душу заложить.

– Богохульными словами вы этого точно не добьетесь.

– Вы не сказали, что не добьюсь ничем. Значит, надежда все же есть.

– Теперь вы пытаетесь превратно истолковать мои слова.

Дирхарт подошел ближе, и Маргарет опустила длинные ресницы, уходя от его взгляда.

– Простите меня, госпожа. Я хотел спросить вас кое о чем. Вы позволите?

– Если это не будет повторением уже сказанного.

– Ни в коем разе.

Дирхарт снова сделал шаг к Маргарет, пользуясь тем, что за ее спиной были перила лестницы. Отступать женщине было некуда, еще шаг, и она оказалась бы в его объятиях.