Владимир Сухинин - По лезвию ножа

Я подхватил тело, коней и вернулся к Ганге.

Наш обоз был окружен вооруженными снежными эльфарами, и Гради-ил вел переговоры с кем-то из знати.

– Я понимаю, лер, что выслужите графу. Но главе нашего Дома поступила жалоба от дворфа Шавинуса. Он хозяин местного постоялого двора и заявляет, что его животные взбесились после вашего ухода. Они разнесли стойла, и конюхи боятся к ним подходить. Он считает это намеренным вредительством и наведенным колдовством.

– Дворф может считать что угодно, даже то, что его мама – родной дядя, – сказал я, подходя к спорящим.

– Что? – удивленно переспросил эльфар. Мама – это дядя? В каком смысле?

– В том смысле, уважаемый лер, что какие доказательства нашей вины предъявил дворф?

– Он сказал, что вы навели колдовство.

– А почему мы? – спросил я.

– А кто? – в ответ спросил эльфар.

– Может, это вы, или боги, или это судьба, – ответил я. Вы же не верите в богов?

– Э-э-э не верю, но при чем тут я и судьба?

– Я так же могу задать вопрос, при чем тут мы. Он не разрешил принцессе орков и моей невесте жить в доме, и мы ушли. Потом у него взбесились лошади. Может, они посчитали, что хозяин козел и не прав.

– Кто считает? – Эльфар был совсем сбит с толку.

– Ну, кто там у него взбесился? Коровы, лошади, козы…

– Коровы! Лошади! Вы шутите?

– Мне не до шуток, лер. Сначала нас не хотели пускать на границе. Потом какой-то мелкий прыщ не захотел пускать нас переночевать в дом. Я начинаю злиться, а когда я злюсь, я убиваю противников. Если у дворфа есть ко мне претензии, пусть выйдет на суд справедливости… или проваливает к демонам. Вы хорошо поняли, что я сказал?

– Да, конечно, господин граф…

– Не надо никого убивать милорд, – раздался голос у меня за спиной. Я обернулся и увидел Бурвидуса. Тот стоял, опираясь на кривую палку. Смотрел спокойно и уверенно.

«Ему-то что надо? – подумал я. – Только что спал».

– Где этот заблудший брат и его взбесившиеся кони? Я успокою их, – вполне серьезно произнес Бурвидус.

Надо признаться, что я не представлял, как начнется служение дворфа в качестве пророка. И вот этот новоявленный служитель культа Рохли, брата Беоты, уверено пошел вперед, как будто ничего сложного в успокоении животных для него не было. Я замолчал, ожидая продолжения.

Из-за спины эльфаров с опаской выглядывал хозяин постоялого двора.

– Шавинус, старый скряга, – продолжил Бурвидус. Ты забыл свои истоки, забыл про Творца и получил наказание. Разве можно быть таким жадным и спесивым? Что сделало с тобой золото?

– Кто тут осмелился разевать на меня рот и учить жизни? – Шавинус не выдержал и вышел вперед. Какая-то шавка в услужении у человека?

Два дворфа остановились друг против друга.

– У тебя грязные мысли, Шавинус. И ты мараешь всех подряд своим ртом. Отныне ты не сможешь произнести ни слова, пока не раскаешься. А начнешь говорить хулу, будешь лаять.

– Кто лаять? Я? Гав! Гав… Шавинус прикрыл рот ладонью. Глаза его выпучились и, казалось, сейчас выпрыгнут из глазниц. Лицо покраснело, и он неожиданно разразился рычанием:

– Рррры… гав, гав. Рррры.

– Вот так, Сын Творца и Брат богини, Рохля наказывает дворфов с нечистыми помыслами – произнес Бурвидус.

Я захотел высказаться, но прикусил язык. Неожиданно для меня дворф приступил к своему служению. Да так лихо, что мне оставалось лишь почесать затылок. А дворф, опираясь на палку (где только успел подобрать?), направился к постоялому двору.

Подошла Ганга.

– Ущипни меня, – попросила она.

– Зачем?

– Это же Бурвидус! Может, я сплю? Или это его двойник? – ответила она.

– Это в самом деле наш болтун, – кивнул я. – Только его избрали быть пророком у дворфов.

– Кто избрал? – не поняла моя невеста и с удивлением посмотрела на меня.

Я лишь пожал плечами.

– Думаю, боги. Кто же еще.

– Боги? Чьи боги?

– Наверное, боги дворфов. Брат и сестра. Он так их обозвал.

Шавинус замолчал и стал пятиться, а Бурвидус прошел к постоялому двору и открыл калитку. К стенам жались слуги, а по двору носились кони, козы и коровы. Мыча, блея, они крушили все, до чего могли дотянуться.

«Еще бы! – подумал я – агони духа в животное, и он сойдет с ума от такой участи. олодец, Ганга, постаралась!»

Бурвидус махнул рукой и прикрикнул:

– А ну, успокоились.

И, о чудо! Животные стали останавливаться.

– Идите на свои места! – приказал дворф, и животные медленно побрели на хоздвор.

– Он изгнал моих духов! – прошептала пораженная Ганга. Но была поражена не только она, но и все, кто это видел.