Евграф Декю Ророк: Махагон

На игрищах люди праздновали первый день весны. Торговцы вовсю продавали разнообразную, крашенную, дорогую одежду. Продажа сувениров и зелёных ленточек, являлась основным источником прибыли. Испытания были в самом разгаре. Бой на мечах, бег, конные скачки и многое другое. Каждый хотел поразить всех своими умениями.

Запись на испытания была свободна. Многие бы сказали не справедливо, высший класс знатных людей не может соревноваться с бедняками. Такие сторонники были и здесь, но правила неумолимо позволяли, возможно к лучшему, участвовать всем желающим.

Вар проверял натяжение тетивы своего лука в палатке, когда к нему подошёл рыцарь ордена. Он был одет в броню высокого качества. На правой руке, бросаясь в глаза, было изображено зелёное дерево в огне. Он был рыцарь ордена, одного из не многих возродившихся из недалёкого прошлого имперской истории.

Нарисовавшаяся тень, очень близко встав напротив Варлеуса, ничего не говорила продолжая стоять.

– Ты, что-то хотел? – спросил Вар, обратив на него внимание.

– Вам просили передать, это послание! – произнёс холодным голосом рыцарь. Протянув небольшую восхитительно сделанную шкатулку и не сказав больше ни слова, вышел из палатки. Открыв её, Вар увидел художественный, искусно уменьшенный портрет печальной женщины из настенных гравюр, что висели повсюду в детстве, и приглашение на вечерний ужин в летнюю резиденцию отца.

– Отведать бы сейчас оленину…, нежное, сочное мясо…! Откусываешь, а кусочки так и таят на языке… – сказал мечтательно священник, пробудив его из воспоминаний.

– Было бы неплохо, – ответил на это Вар. – Опущу тебя с небес на землю, у нас нет ни лука, ни меча, так что, увы… но охота откладывается.

– К шакалу, эту мирную миссию! – сказал расстроенно священник. – Не подумай, что я так быстро сдаюсь, но я действительно очень проголодался. И ответь в конце концов, зачем мы ходили эти дни делая большие круги? Почему мы не пошли по тракту? Это из-за того парня в таверне?

– Возможно, – ответил Вар, – а возможно, я становлюсь слишком осторожным и подозрительным.

– Не оставили бы лошадей, быстрее бы добрались и не пришлось бы мне экономить на этих крохах, которых уже не осталось.

– Ты же знаешь, других вариантов не было. Он наблюдал за стойлами. И вообще нам повезло, что удалось уйти из того поселения не заметно.

– Точно, я ещё тогда обратил внимание, что его лицо было мне знакомо.

– Травку жевать не придётся, завтра поставим ловушки. Не переживай, живности здесь много.

– Да и в самом деле, что это со мной. Вправду, голод надо мной берет вверх, – сказал Финиган, добавив про себя. – Постыдное нетерпение, никакой воли!

Снова в безмолвии, они смотрели на ночной небосвод с множеством усеянных ярких звёзд. Бесчисленные, ясные крупинки на тёмной выси, как будто были кем-то рассыпаны.

– Знаешь, я вспоминал тот день, когда я занял второе место в стрельбе из лука. Мне так и не удалось поздравить победителя. Он был очень хорош! Не помнишь, как его звали?

Финиган мечтательно произнёс. – Ошеломляет, двадцать три стрелы за одну минуту и все в цель: Выстрел – шаг назад! Десять – два шага! Последние, я думал не попадут в цель. Даже не вериться!

– Вот, что именно, – сказал Вар. – У меня вышло, только пятнадцать стрел. Если бы не это новое правило, может быть на одну, две, было бы больше.

– А, ты про эти новые луки, одинаковые у всех? Для здоровой конкуренции. Наслышаны! Знаем!

– Вот, вот, – сказал Вар. – С одной стороны – я согласен! С другой – качество древесины, ну никакое.

Уже расстроенно Финиган ответил. – Да никак, его не звали. У избранных нет имён! Они говорят, – священник изменил свой голос и возвышенно произнёс. – «Моё сознание принадлежит императору и за него, я готов пойти на смерть!».

– Помнится, десять лет назад, – произнёс Вар, – когда ты навещал меня, ты тоже хотел стать избранным. Что ты говорил: «Они не знают боли, им неведом страх, у них благие намеренья!». Для ребёнка, твои слова были как мёд. Я тогда, тоже захотел стать избранным. А потом, что-то изменилось, и мы больше не говорили о них. Так, что же случилось?

– Просто я был наивен, – ответил священник. – Возможно, когда-нибудь, ты услышишь эту историю, но не сейчас. Финиган зевнув, отвернулся на бок. – Я хочу спать. Чувствую, завтра будет трудный день. Хотя впрочем, с тобой друг мой, лёгких дней не бывает. И моё чутьё подсказывает, нам ещё долго идти до поселения «пришлых».