Илья Крымов - Драконоборец. Том 1

Он услышал шаги, перевернулся на спину и поднял арбалет, но, увидев, кто идет, поменял его на пистолет. Волшебник вмиг перенесся к раненому, выбил оружие, проткнул вилами руку, пригвождая ее к земле, а потом из распахнувшейся сумки вылетел ритуальный нож и пригвоздил к земле вторую. Тобиус направил раненому в лицо указательный палец, на кончике которого светилось Перламутровое Шило.

– Кто ты такой?

Аура все еще утверждала, что маг имел дело с человеком, но он уже знал, что это фальшивка. Якобы живой человек не дышал, из обрубков его ног очень вяло сочилась черная жижа, а вилы и нож не причиняли особых мучений. В довершение всего зрачки врага светились фосфорной зеленью.

– Я – лермазу, – хрипло ответствовал он.

Тобиус медленно отстранился, что дало безногому шанс: он распахнул рот и изрыгнул воющий сгусток энергии, который унесся ввысь.

– Хозяин узнает, что я нашел тебя, что ты жив. Он тоже тебя найдет.

Серый маг нахмурился и сердито вздохнул. Что ж, всего не предугадаешь.

– Полагаю, допрашивать тебя бесполезно?

– Я не сказал бы тебе ничего, даже если бы мог, – улыбнулся безногий, – так что избавь нас обоих от долгого и скучного допроса. Убийство воссоединит меня с хозяином, дерзай.

По воле волшебника земля обхватила и сковала правую руку пленника, ритуальный нож был извлечен, его зачарованное бронзовое лезвие легко срезало с груди нежити блестящую кирасу и распороло одежду. Созданные опытными некромантами лермазу лишь имитировали людей, но под одеждой их туловища являлись каркасами из черных ребер, покрытых полупрозрачной зеленой плотью, а внутри, в призрачном котле некротической магии, беззвучно стенали души, отнятые у живых.

Волшебник медленно протянул руку к некротканям, но отдернул ее, когда изнутри подалось нечто похожее на лицо. А потом эти «лица» начали «всплывать» тут и там, натягивая плоть в бессильных попытках вырваться. Где-то там томились души Миклоя Зданека и его домочадцев, а также разбойников, убитых вчера.

Тобиус не умел изгонять, подчинять или допрашивать нежить, в лучшем случае он мог ее уничтожить, если она была материальна. Но маг медлил, размышляя о том, что станет с душами, если просто уничтожить лермазу. Взгляд упал на арбалет.

Черное изящное ложе украшали посеребренные рельефы в виде переплетения костей и черепов с изображениями червей, мух и стервятников, а также строчками восточной вязи. Приклад был искусно вырезан в виде распахнутой шакальей пасти. В ложе покоился острый штырь, точная копия того, что Тобиус украл у стражников.

– Почему ты перестал улыбаться? – спросил маг, наводя артефактное оружие на нежить.

Щелчок, громкий чавкающий звук. В ушах взорвалась какофония десятков голосов, и перед глазами промелькнули спутанные переплетенные картины из чужих жизней. Это продлилось всего лишь миг, но Тобиус рухнул рядом с упокоенным трупом. Так и пролежал несколько часов, будто парализованный.

Когда желание жить хоть немного проявило себя, волшебник поднялся, с трудом управляя телом. Во вскрытых фургонах он обнаружил трупы, наполненные консервирующими бальзамами. Отряд нежити, рыскавший по Диморису, собирал для кого-то не только души, но и рабочий материал. Он достал из сумки три колбы с белым фосфором и закинул их по одной в каждый фургон. Вернувшись к мертвой оболочке лермазу, серый маг обыскал ее. Вся добыча составила артефактный арбалет, кожаный ремень с шестью гнездами, четыре из которых занимали блестящие серебром стержни, перевязь со стальной шпагой, пистолет, небольшой запас пуль и пороха. Два оставшихся стержня были возвращены в гнезда на ремешке.

Достав из сумки синий свиток, Тобиус пробудил его чары – синяя бумага на глазах удлинилась и, извиваясь змеей, свернулась вокруг трофеев, после чего они исчезли из привычной реальности, будучи упакованными в двухмерную реальность свитка.

Когда фургоны догорели, волшебника уже и след простыл.

Как и большинство столиц Вестеррайха, стольный град Димориса Спасбожень стоял на судоходной артерии – Вейцсле. В прежние века город был деревянным и часто горел, но к году одна тысяча шестьсот сорок первому столичный детинец, а также обширные центральные районы уже давно были одеты в белый камень.

Ладья, на которой Тобиус купил себе место, миновала охранные суда и вскоре вошла в огромный порт Спасбоженя. Продолжая находиться под присмотром бойниц высокой белой башни, она причалила среди десятков подобных судов. Волшебник спустился по сходням, притворно хромая и опираясь на вилы как на посох. Голову он держал низко, чтобы поля шляпы скрывали глаза.