Лена Сорьонен - Хроники ковбоев Апокалипсиса. Часть 1. Семнадцатая осень после конца света

– Согласны, я так понимаю?

– Юго-запад большой, скажи, где именно.

У Ричи забрезжила надежда, но очень слабая. По большому счету, Сид задавал такие вопросы скорее ради приличия.

– Возле самой Пустоши.

– Плохо, – рискнул вставить Ричи.

– Ладно, пусть будет Пустошь, – принял решение Сид. – Сколько?

– Дорожные расходы и по две тысячи на каждого.

В Ричи отчаянно сражались беспокойство – столько денег разом ничего хорошего не приносят – и жадность – столько денег. Разом! Сид, судя по всему, уже сделал свой выбор в пользу жадности и Юго-запада.

– Тухлая голова опять? – спросил Ричи и получил в бок от Сида.

– Все, согласны, – объявил Вереница.

Билл вздохнул.

– Зря я сомневался. Выходит, верно меня информировали по поводу вашего рода занятий.

– Информировали? – переспросил Ричи.

– Рассказали про нас, – перевел Сид, который моментально догадался, что напарник удивлен не фактом, а незнакомым словом. – И какой у нас род занятий, Билл, про которого мы сами ничего не знаем и знать не хотим?

– Неопределенный, – хмыкнул тот. – Словом, за любую работу беретесь, даже если за нее можно сплясать на виселице.

– Эй, полегче! – разъярился Ричи и снова задохнулся от крепкого удара под ребра.

Он оскорблено фыркнул и замолчал. Билл отхлебнул отвара и приступил к рассказу. Метель постепенно успокаивалась, снег становился крупнее, но падал медленнее.

– Мне нужно, чтобы вы нашли одного человека, – сказал Билл. – Его след теряется на Юго-западе. У меня есть все основания полагать, что он попал в руки священников.

Услышав, что придется вступить в противоборство со священниками, Сид расцвел. Ричи же расстроился, прекрасно зная, чем обычно заканчиваются попытки мозолить глаза наместникам божьим, наделенным к тому же почти безграничной мирской властью.

– Ученый? – с чувством спросил Сид.

Билл кивнул.

– Врач.

– Ох ты черт! – не удержался Ричи. – Настоящий?

– Даже слишком, – буркнул Билл. – Ничего против не имеете?

– Да хоть сам дьявол! – воодушевленно возразил Сид. – Врач, значит врач. Голову или целиком?

– Хоть волосок с его головы упадет, денег не получите. Человека зовут Рэй Аркано. Найдите, если у него проблемы – решите их. Выбор средств на ваше усмотрение.

Сил улыбался и, казалось, совсем не слушал.

– Проблемы – это священники? – сварливо поинтересовался Ричи.

– Возможно. Если у него нет проблем, помогите ему в том, что он делает. Иными словами – охраняйте. Через полгода жду вас в Новой Мекке на доклад. Спросите в трактире Билла, вам скажут.

– Расплывчато, – резюмировал Сид. – Но занятно. А если вашего Аркано уже благополучно исповедали на виселице?

– Тогда остаток денег получите за справку от шерифа или священников. Но если это так… – Билл оборвал сам себя. – Значит, привезете мне в Новую Мекку справку.

– Да, задаток… – вспомнил он вдруг и зашарил под дубленкой, извлекая целлофановый мешочек, полный прозрачных и розовых пластиковых кружочков. – Одна треть.

– А если то, что Рэй Аркано делает, не уложится в полгода? – сообразил Ричи.

– Тогда приедет один из вас, и разрешаю нанять третьего, на замену.

Вереница остался доволен, а Ричи сделал вывод, что дело Рэя Аркано точно не закончится до лета. Но при виде тысячи с гаком денег, да еще в пакете из редкого целлофана, Ричи на миг позабыл все тревоги. Потом задаток перекочевал под дубленку Сида, искушение убралось, а Ричи остался с опасениями и усталостью.

Глава 2

В тюремной избе на окне стоял горшок с остро-пахнущим красным цветком. Несколько засохших листьев болталось в застиранной тюлевой занавеске. Плетение ткани истончилось, местами узор дополняли дырки. Наверное, именно их и созерцал человек, лежавший напротив окна на топчане.

Он был небольшого роста, в молодости наверняка казался хрупким, но теперь зрелость наложила свой отпечаток, превратив субтильное телосложение в откровенно угловатое. У заключенного были острые колени, небольшие смуглые руки и необычное для этих мест азиатское лицо. Но волосы, в отличие от немногих живших в Крайней деревне китайцев, были не черными, а холодного сероватого цвета. Из-за них выглядел он раньше времени стариком, а может быть, уже давно им стал.

В тюремной избе было тепло и по-домашнему пахло тем особым, добрым печным запахом. Попыхивал чайник с чабрецовым отваром. Мрачноватый, долговязый шериф в ватном жилете зябко тянул руки к чайнику, пытаясь согреть их. Возле порога оттаивали его сапоги с облепленными снегом меховыми отворотами. Арестант на шерифа не смотрел, а тот не смотрел на него. Солнце, словно забывшее, что наступила зима, весело проглядывало через занавеску. Молчание плавало в натопленном уюте избы.