Олег Быстров - Зрячий

– Безусловно, – Стацки отхлебнул коньку, – начавшись под патронажем та́йников, дело быстро расширилось. И хотя у истоков Агентства стояли совсем другие люди, скоро заинтересованных сторон стало как блох на дворовой собаке. А консультативный отдел существует и сейчас, слегка изменив название. Но это уже другой вопрос…

– А те вечно закрытые двери, куда мы сдаем свои подробнейшие отчеты? Любой оператор задается вопросом – куда они потом уходят? Если это не контроль состояния умов – настроений, идей, тенденций, то я ничего не понимаю в нашей жизни! Мы не впервые говорим об этом, но вы всегда уходили от ответа, Стефан…

– А как вы хотели, Мартин? – вяло отмахнулся он. – Любое государство стремится себя обезопасить, следит за подданными, промывает им мозги…

– Так, может, это и было первейшей целью? А всё остальное – для доверчивых дураков, тех, кто хочет искренне верить, что у нас тут и впрямь равные возможности?

– А разве ваши прогнозы и рекомендации не помогают людям? – насмешливо возразил ветеран. – Конкретным людям в совершенно реальных житейских ситуациях?

Иронии в его словах было куда больше, чем желания ответить на вопрос. Ах, Стацки, никогда не поймешь сразу – где ты шутишь, а где вкладываешь в сказанное неявный смысл. Тот, который становится понятен лишь спустя некоторое время или под давлением обстоятельств – чрезвычайных и даже невероятных.

Недавно я стал замечать – Стефан приобрел странную способность выворачивать беседу, обычный застольный треп наизнанку. Переводить разговор на совершенно неожиданные темы. Раньше за ним такого не водилось, а вот теперь…

– Кстати, насчет промывки мозгов… Послушайте, Мартин, – Стацки прищурился, и я готов побиться об заклад, что дело было не в сигарном дыме, – а вы могли бы отсмотреть, если бы вам вдруг это чрезвычайно понадобилось, энергетику человека без его согласия? И построить произвольный вектор?..

Услышанное меня настолько ошеломило, что я не нашелся, что ответить.

– А энергетику ситуации, в которую вовлечена группа лиц? – продолжал он, глядя на меня испытывающе, с непонятным интересом. – Просмотреть и смоделировать конкретный результат?

– Глупости, Стефан. – Я слегка растерялся. – Никогда не слышал о чем-либо подобном…

– Тем не менее такие работы проводились, – задумчиво продолжил Стацки. Он смотрел поверх наших голов отсутствующим взглядом. – В самом начале. Я тогда был совсем молодым, начинающим оператором и многого не понимал…

– И что потом? – полюбопытствовал Жан Клод.

– Ничего, тема была признана негуманной, и ее свернули. С нас, участвовавших в работе, взяли подписку о неразглашении. Так что, господа, я только что нарушил инструкции, – он скупо улыбнулся, – прошу не выдавать.

Повисла пауза, но тут дверь распахнулась, и вошел посыльный:

– Господин Мартин, господин директор срочно требует к себе. Велел не откладывая…

Я раскланялся с коллегами и пошел к двери, чувствуя на спине испытывающий взгляд Стацки…

Директорствует в Агентстве господин Ганс Аусбиндер-Меерштрассер-Ладенау-цу-Бекрештоккер-цу-Грюненвальден… и прочая, и прочая, – попробуйте выговорить все имена высокородного аристократа! Воистину это по силам только герольду на приеме у эрцгерцога. Есть такой элитный клуб для дворян, где раз в месяц собираются все древнейшие фамилии города и тешат свое тщеславие. Да и пусть их. Так вот, поскольку в обиходе выговаривать все имена и титулы господина директора нет никакой возможности, то зовем мы его по-простому – господин Аусбиндер.

Его кабинет расположен на третьем этаже, и я поднимался туда со смешанным чувством. Экстренный вызов к начальству ничего хорошего не обещает по определению. Ну что можно услышать от директора, кроме въедливых вопросов и нудных поучений? С другой стороны, и промахов за собой в последнее время я не припоминал. Даже опозданий не было.

Хотя пунктуальность – это совсем другая статья. Опоздавших директор ловит прямо на входе, в приемной. Что же заставило его отправить за мной посыльного? Раньше такого не случалось… И странный вопрос Стефана…

В душе нарастала тревога. Чувство неловкости появилось еще на веранде, во время разговора со Стацки, и теперь усиливалось с каждым шагом, превращалось в неприятное предчувствие.

Постучав и услышав короткое «Войдите!», я толкнул тяжелую дверь и оказался в просторном кабинете. Массивный стол, два кресла для посетителей, картины на стенах. В шкафах красного дерева фолианты в толстых обложках свиной кожи, с тисненными золотом названиями на корешках.