Георгий Полевой - Доктор Кровь

Начнем, пожалуй.

Пациент продолжает корчиться.

Накрываю его стерильной простыней – пока еще не с головой. Ставлю физраствор внутривенно. Это его пока поддержит.

Наркоз. Плотно прижата маска к осунувшемуся лицу, шипит по шлангам закись азота – анестезия работает.

Обрабатываю операционное поле йодом. Ага, хреновая рана, как еще дойти-то сумел… Слепое торакоабдоминальное огнестрельное ранение – вот как это называется на суховатом медицинском языке. Одна пуля – в брюхе, вторая «маслина» раздробила ребра с правой стороны, пробила легкое и засела в кости возле позвоночника. Гемоторакс – спавшееся легкое залито кровью. Интересный, блин, случай!..

Скальпель ведет свой тонкий разрез. Потом прохожу подкожную жировую клетчатку, ее почти нет, и расслаиваю мышцы, проникая в брюшину. Раздвигаю ткани, ставлю расширители. Все, я – в брюшине, среди разорванной требухи. Да, блин, с такими ранениями долго не живут…

Орудую пинцетом, убирая в таз кровавые лохмотья. Беру в руки отсос, прижигаю кровящие сосуды. Ага, вот она, пуля, глубоко засела. Поддеваю пинцетом – вытаскиваю. Кусок холодного металла со звоном отправляется в белую эмалированную «почечницу».

Теперь – промыть здесь все, чтобы не было заражения. Понятное дело, моим новым пациентам разлитой перитонит не грозит, но все же: «лучше перебдеть, чем недобдеть»… А вот дренаж я ставить точно не буду – лишняя морока. Ушиваю разорванную требуху. Ниче – зарастет…

Остается самое главное, та пуля, что пробила легкое. Делаю разрез, скальпель в сторону, специальными кусачками перекусываю ребра. Вот она – грудная клетка. Рядом медленно-медленно пульсирует сердце. Тут – море крови, легочная ткань напоминает обугленную рваную мешковину. Картина маслом: «Здравствуй, плеврит!» Тяжелое заражение и воспаление грудной полости гарантировано. Разумеется, если бы пациент, лежащий на операционном столе, был человеком. А так… Да ну его на хрен!

Но где же искать виновницу всех бед? Ужас. Да, впрочем – и хрен с ним. Несколько минут копошусь в ране пальцами и зондом. Запускаю зонд поглубже в рану. Ага, скользнул по чему-то твердому и покатому. Аккуратно пинцетом прихватываю округлый край пули, скальпелем поддеваю ее. И осторожненько, словно хрустальную, вытаскиваю прочь из многострадального организма, который она своей бурной экспансивной деятельностью чуть было не отправила в мир иной.

Фу, елки. Твою мать! Смотрю на зажатый в изогнутых «лапках» пинцета смертоносный снаряд. Вытащил, блин, ну, а это значит, что и пациента с того света вытащил. Теперь осталась сущая ерунда: заштопать легкое и остальную требуху, наложить несколько швов… Ерунда, в общем.

Поднимаю пинцет с зажатой в нем пулей на уровень глаз и внимательно рассматриваю. Хороша «маслинка»: калибр убойный – «45.ACP», это по-нашенски, в метрической системе мер 11,43 миллиметра. Экспансивная – вона как головную часть-то разворотило. При попадании в податливое тело такая пуля увеличивает и так не маленький свой диаметр еще на два-три калибра. В итоге все, что внутри, превращается в кровавую кашу, приправленную костными отломками. Я еще раз внимательно осматриваю экспансивную пулю сорок пятого калибра, отлитую из серебра и клейменную крестом. Все же интересно, кто это моему странному визитеру «объявил выговор с занесением в грудную клетку»?..

Моих нынешних пациентов обычным оружием не убить. Они не болеют, по крайней мере, человеческими болезнями. Они обладают практически невероятными физическими и умственными качествами, недоступными простым смертным. Они почти всесильны.

И все же им нужен я.

Война, страшная и кровавая, идет уже много тысяч лет, от сотворения этого несовершенного мира. Видимо, Творец пребывал в изрядной эйфории и перебрал амброзии, создавая его. Иначе как объяснить черный юмор Господа Бога? Создавая нас по образу и подобию, он немного напортачил с генами – и вот результат… С результатами пьяной удали Всевышнего мне приходится иметь дело практически каждую ночь.

Я не мифический Ван Хелсинг, не афроамериканский «антивампир» Блэйд и не бегаю за ними ночи напролет. Это они ко мне приходят, приползают, скребутся в дверь. Как наркоманы к своему наркодилеру. Истинные властители ночи, наверное, убьют меня за то, что я для них делаю. Ибо негоже простому смертному, обычному мясу, объекту ночной охоты Всесильных, видеть их слабость.

Но ни один вампир не в силах вынести вида крови – это сильнее даже их Повелителей. Жажда крови у них в крови. Вот такой каламбур получается. Но кто-то должен же их латать? Оперировать, извлекать куски ядовитого серебра, сшивать страшные рваные раны, пришивать обратно оторванные конечности…