Наталья Болдырева - Два сердца Дио

Дождавшись, он пошел с ней рядом, все так же держась на расстоянии. Чтобы самому не начать прятать руки в карманы, он сцепил их за спиной.

– Слушай меня внимательно, Шура, – начал он, когда они отошли достаточно далеко от здания. – Слушай и запоминай. – Она вскинула на него удивленный взгляд, но он смотрел прямо перед собой. – Сейчас тебя отвезут домой. Дома соберешь вещи и сразу поедешь к старшей сестре. Тебе надо уехать из этого города. По возможности навсегда.

Она задохнулась возмущенно и попыталась было что-то возразить, но он резко ее перебил:

– Молчи! Молчи и слушай.

Она замолчала послушно, но Дио чувствовал в этом молчании растущую волну возмущения. Он прибавил шагу, надеясь дойти до машины раньше, чем она выплеснет ее. Тогда Шура уедет домой, кипя на него злостью, и невозможность выплеснуть эту злость ожесточит ее окончательно. Дио прекрасно знал, как это работает. Он разбирался в этом как никто другой. Ее обида станет смертельной, и она уже никогда его не простит. Все будет кончено.

– Когда приедешь к сестре, попробуй найти кого-нибудь из Ордена Равновесия. Они поклоняются Хедину и Ракоту. Это все, что я о них знаю. Расскажи им все. Ну вот, – он остановился, не дойдя до машины нескольких метров. – Тебя ждут уже. Мне тоже пора идти. Прощай.

Он развернулся и ушел скорым шагом раньше, чем она успела сказать ему хоть что-нибудь. Шел, давя в себе желание оглянуться, еще раз посмотреть на нее. Он знал, Шура стоит там и беспомощно глядит ему вслед. Когда он дошел почти до конца аллеи, услышал, как громко хлопнула дверца машины. Шура действительно уехала, смертельно обидевшись на него. Дио свернул с тропы. Перешагнул через низкий бордюрчик, едва не запнувшись, и прислонился к ближайшей сосне. Ему было плохо, как никогда до этого.

Шура села на заднее сиденье.

Она понимала, что, если сесть вперед, водитель будет донимать ее разговорами до самого города. Тот правильно истолковал этот демонстративный жест и включил негромко радио. Покрутил тюнер, переходя со станции на станцию, пока не нашел ретроволну. Он вел машину уверенно и быстро, но Шура то и дело ловила его брошенные украдкой взгляды в зеркале заднего вида. Когда ей это надоело, она забилась в самый угол кабины и прикрыла глаза, пытаясь вздремнуть. Сон не шел. Она снова и снова прокручивала в голове события последних двух дней. Это было немыслимо. Она чувствовала себя так, словно ею воспользовались, а потом вышвырнули за ненадобностью, даже не сказав спасибо. Она пропустила работу, получила какое-то нелепое распоряжение убираться из своего родного города, в котором родилась и выросла, и все это решили за нее приказным порядком. Она и представить себе не могла раньше, чтобы кто-нибудь вот так запросто выдернул два дня ее жизни, распорядился ими по своему усмотрению и продолжал после этого диктовать ей какие-то условия.

– Куда довезти? – едва не в первый раз за всю поездку подал голос водитель, и Шура открыла глаза, посмотрев за окно. Мимо бежали деревянные домики пригородных районов. Они почти прибыли на место. Шура назвала адрес.

Она жила в большом кирпичном доме дореволюционной постройки. Всего в два этажа, он был невероятно высок благодаря потолкам под три с половиной метра. Последние полгода она с неохотой возвращалась в свою двухкомнатную квартиру на втором этаже дома. Без мамы та казалась пустой и осиротевшей. Поблагодарив водителя, довезшего ее до самого подъезда, она быстро заскочила внутрь и взбежала на лестничный пролет. Выглянула в окно между первым и вторым этажом. Машина уже уехала, не задержавшись и на минуту. Зато старушки, давно облюбовавшие беседку посреди двора, откуда были прекрасно видны парадные всех трех составлявших двор домов, переговаривались, глядя на ее окна. Шура прикусила губу. Соседи и так выдумывали невесть что из-за ее увлечения Вагранским городищем. Место это со своим знаменитым лабиринтом считалось едва ли не проклятым. Эту стоянку древних людей иначе как языческим капищем и не называли. Вздохнув, Шура одолела последний пролет и открыла дверь.

С порога увидела, что за время ее отсутствия успели выключить свет и холодильник потек. Охнув, бросила ключи на тумбу под вешалкой и, как была в кроссовках, побежала устранять последствия аварии. Пока она вынимала продукты, мыла полки и пол, сортировала, сушила и укладывала все обратно, ее злость угасла. Закончив с холодильником, она поставила чайник и взглянула на часы. «Минус еще один день», – подумала Шура с досадой. Дело шло уже к вечеру.