Наталья Болдырева - Два сердца Дио

Раздобыв у водителя пачку сигарет и зажигалку, богатство, за которое в его родном Городе могли убить на месте, а здесь отдали не задумавшись, Дио предложил бойцам закурить, и никто не согласился, хотя один, судя по чуть желтоватым кончикам пальцев, утолщенным фалангам и округлым ногтям, курил давно и помногу. С дисциплиной у схарматов все было в порядке. Пряча пачку в задний карман брюк, Дио не испытывал досады. Беспрекословное следование правилам не было ни слабостью, ни преимуществом. Этот факт просто следовало принимать в расчет.

Опершись о шлагбаум, Дио курил, не затягиваясь глубоко и выпуская дым без всякого наслаждения, и неспешно беседовал с охранниками. Предупредил, что в десять часов отсюда уедет машина с девушкой, спросил, пропустят ли ее, поинтересовался, как жизнь и вообще. Самый молодой говорил с ним охотно, курильщик слушал, посмеиваясь. Он сразу понял, что Дио не курит, но не заподозрил дурного, а расценил его пачку сигарет как мальчишество и желание выглядеть старше. Это сразу проявилось в том, как совсем не старый еще мужчина лет сорока вдруг начал относиться к нему слегка покровительственно. Дио, вовсе не ждавший такого эффекта, сдержанно обрадовался ему. По крайней мере один человек в санатории теперь будет смотреть на него как на смешного, безобидного мальчишку. Но командир поста всем своим поведением дал ясно понять: он внимательно следит за Дио и не допустит никаких поползновений в сторону ворот. Возможно, у этого бойца были какие-то особые указания насчет Дио. Уж больно пристально тот следил за ним, ни на секунду не упуская из виду. И Дио ушел, не докурив сигареты даже до половины. Он выяснил все, что собирался выяснить для начала.

В центральный корпус он возвращался бегом. С удовольствием заметил, что немногие люди, которые уже начали выходить на дорожки, реагировали на него совершенно спокойно. Их нисколько не смущал его бег. В его родном Городе бегущий человек был символом угрозы. Он либо догонял кого-то, либо убегал, спасая свою жизнь.

Вестибюль центрального корпуса снова был пуст, но когда Дио поднялся на второй этаж, он сразу понял, что дверь в их номер открывали. Он вынул ключ, досадуя на себя за то, что не предусмотрел очевидного. Конечно же, у замка могло быть несколько ключей… В этом мире всеобщего изобилия ключей у замка могло быть сколько угодно. Дио понял, что, если он хочет обустроиться здесь, нужно избавляться от старых привычек, ломать стереотипы мышления и учиться мыслить по-новому. Мыслить так, как мыслят эти люди.

Шагнув за порог, он заметил, что в комнатах прибрано, а стол в гостиной накрыт заново. От спальни доносился шум воды. Он приоткрыл дверь и увидел, что Шура проснулась уже. Кровать стояла прибранная. С пола исчезли его драные джинсы и разбитые в хлам ботинки. Он сел и, налив себе чаю, принялся ждать. Есть ему пока не хотелось. Оставалась еще куча дел, требующая скорости реакций и ясности мысли.

Шура вышла минут через десять. Дио отметил для себя, что девушка не притронулась к принесенной для нее одежде. Она все так же была в своих светлых брюках, тонком свитере и курточке. Сейчас, когда она выспалась и вымыла свои роскошные, чуть вьющиеся волосы, она показалась Дио невероятно притягательной. Он отвернулся, уставился в окно, лишь бы не видеть ее, но все равно ощущал аромат ее волос, слышал, как она села и принялась завтракать. Между ними вновь повисло какое-то отчуждение. При мысли о том, что они расстанутся вот так, Дио чувствовал тупую, ноющую боль за грудиной. Он пытался убедить себя, что так будет лучше для нее, что он думает о ее безопасности, но слова Орлангура, сказанные ночью, не шли у него из головы.

Когда Шура поставила на столик допитую чашку чая, Дио бросил взгляд на часы. Им пора было выходить. Он поднялся.

– Идем, я провожу тебя до машины, – сказал он и сам почувствовал, как неловко звучит эта фраза после целого утра молчания.

Но эта его демонстративная отстраненность и подчеркнутая холодность сделали свое дело. Она снова смотрела на него как на чужого. Испытывая мрачное удовлетворение, он пошел вперед, не дожидаясь ее, и приостановился, лишь когда вышел на дорожку. Обернулся посмотреть. Она неспешно шла за ним, пытаясь хранить достоинство, но высоко вздернутые плечи и руки, спрятанные глубоко в карманы куртки, с головой выдавали всю ее душевную боль. Ее ранила его холодность. «Вот так», – подумал Дио, вспоминая, как он хотел и не мог оттолкнуть ее там, на больничной койке. Теперь у него все получилось, и ему даже не пришлось кричать или замахиваться на нее.