Дмитрий Емец - Муравьиный лабиринт

– Наконец-то все получилось! Ну здравствуй, двушка, – прошептал он и шагнул в муравейник с той же самой стороны, где лежала Алиса.

Несколько минут спустя Зеленый Лабиринт стал прежним. В живой изгороди появились привычные проходы, в которые немедленно устремились шныры. Первыми неслись Ул с Максом. За ними – спешенная девица Штопочка с папиросой «Астра» в зубах, шнеппером в левой руке и бичом в правой. За ней, отстав ровно настолько, чтобы не попасть под бич, бежали Сашка, Вовчик, Макар, Горшеня и еще целая толпа.

Они прорвались к закладке и остановились в нескольких метрах, потому что закладка их к себе не подпускала. Муравьи возбужденно бегали по муравейнику, устраняя повреждения. Ни Алисы, ни человека в капюшоне не было.

Рина проспала весь день и проснулась вечером. Чувствовала себя гораздо лучше. За окном смеркалось. Она увидела чью-то спину, склоненную над письменным столом. Желтая лампа мягко освещала контуры. Слышно было, как кто-то бормочет:

– «Европейский родительский клуб имени Павлика Морозова». Опять этот Афанасий! Я его когда-нибудь прикончу!

– Кавалерия! – негромко окликнула Рина.

Сидевшая у стола женщина обернулась.

– Кавалерия – это для усиления пехоты. Меня зовут Калерия Валерьевна! Попрошу занести это в мысленную книжечку! – строго поправила она.

Рина вспомнила новость, которую принесла вчера от Долбушина.

– Как берсерки? Удалось им прорваться? – спросила она, беспокоясь.

Серьезное лицо директрисы поначалу озаботилось, а потом повеселело.

– Они прорвались. Наша оборона оказалась никчемной. Видимо, мы способны только нырять. Весь медпункт забит ранеными: Даня, Наста, Ганич. Слишком серьезных нет, но возни достаточно.

– А берсерков было много?

– Гай, Белдо и с ними еще двое. Захватили Алису и рванули в Лабиринт… Что было там, мы знаем со слов Алисы. Она уверяет, что к закладке пробились только она и Гай. Гай выстрелил в нее, она упала в муравейник. Скорее всего, Гай последовал за ней, хотя она не знает.

– Он на двушке ? – ужаснулась Рина.

– Ну не совсем. Разве что двушка переехала в комнату Витяры! – насмешливо сказала Кавалерия.

– Куда-а переехала?

– Именно там оказался Гай. Схватил со стола нерпь Витяры и сбежал. А Витяра-то хорош! Военное положение, а он нерпи по столам разбрасывает! Зато клянется, что попал в Гая ботинком!.. Лучше бы из шнеппера, но выбирать не приходится.

Рина все еще не понимала.

– А почему у Витяры? Как?

– Разве я не объяснила? – удивилась Кавалерия. – Пять баллов мне за склероз! В комнате у Витяры еще один муравейник. Видимо, как производное от этого. Какая-то часть муравьев пришла туда, где появилась на свет, прихватив с собой молодую муравьиную матку. Очень милая история! Раз Витяра их выходил – он теперь для них муравьиный папа. Ну или дедушка. Я плохо разбираюсь в родстве.

– И что?

– Как что? Муравейник перебросил Гая не на двушку , как он надеялся, а кое-куда поближе! Не все автобусы идут по Новому Арбату, некоторые и в Мытищи.

– А те другие, которые были с Гаем?

– Про одного мы до сих пор ничего не знаем. Алиса уверяет, что он остался в Лабиринте. Белдо и тощий с бородкой сбежали. Их конвоировали Макс и Ул. Тот, что с куклой, все время бормотал, а потом на Макса с Улом свалилось дерево. Оказалось, оно едва стояло под тяжестью снега. Ты часто слышала, чтобы на человека падало дерево? Вероятность самая мизерная… В любом случае, царапины на них самые настоящие. Ведьмари сбежали.

– А Алиса?

– Ее не было около часа, – сказала Кавалерия. – Ни в Лабиринте, нигде… а потом она появилась, и опять в комнате Витяры! Какая-то странная! Я не назвала бы ее просветлившейся. Нимба над головой нет, с Фредой ругается не меньше прежнего, но все равно какая-то другая… Что-то такое в глазах! В общем, не знаю…

– И где она была?

– Не может объяснить. Говорит, было ослепительно красиво, но ничего не запомнила… Только, что было очень красиво. А описать ничего нельзя. Понятия совсем не те, и мысли не те, и предметы. Словно смотришь на солнце, но солнце не обжигающее, а прохладное. Такое, к которому можно прикоснуться руками! В этом солнце все растворяется. Гаснет огонь, расступается пространство, теряется форма, застывает время…

– Межгрядье?

– Меркурий считает. Дальше Межгрядья. Только там. Рана могла затянуться. Прямо напротив сердца. Явно смертельная. А теперь только. Шрам остался, – сказала Кавалерия, легонько поддразнивая Меркурия.