Владислав Русанов - Братья крови

Но по-прежнему оставался неразрешенным ряд вопросов. Зачем посылать оборотня? Почему он напал на меня? Или не на меня, а на преследующего меня человека? Почему оборотень колдовал? А ведь в том, что меня пытались остановить при помощи волшебства, не оставалось ни малейших сомнений.

С древнейших времен оборотни находятся в нашей тени. Редко кому из них по плечу противостоять вампиру в открытой схватке. Хотя последние несколько веков нам нечего делить. Охота на ведьм, развернувшаяся в Европе, ударила по ним так же сильно, как и по нам. Они были вынуждены принять закон Великой Тайны, организовать своего рода полицию, строго отслеживающую тех, кто охотился на людей, и безжалостно их карающую. Но, в отличие от кровных братьев, их поголовье, если можно так сказать, восстанавливалось после кровавой сумятицы гораздо медленнее. Мы можем обращать птенцов из числа людей-добровольцев, а оборотнем нужно родиться. Я имею в виду истинного оборотня, а не больного безумца ликантропа, завывающего по ночам на кладбищах и до смерти пугающего прохожих. Когда их численность достигла предела, верховный совет общества «Наследников Протея» обратился к всемирному совету вампиров в Цюрихе, где признал свое подчиненное положение.

Оборотни гораздо ближе к природе, чем мы. Из них вышли многие видные ученые, как в Средневековье – алхимики, травники и рудознатцы, так и в Новое время – этнографы, ботаники, зоологи. Но они не умеют колдовать. Разве что самым сильным оборотням доступна слабенькая магия… Даже не магия, а ворожба на уровне деревенской знахарки. Поэтому встретить волкодлака, который способен противостоять вампиру на равных, задача непосильная.

Опять же оставалось непонятным, с какой целью меня преследовал офицер госбезопасности? Ну тут объяснение тоже может крыться в «эпохе большой нелюбви» между нашими государствами. Кто знает, что у них там в ФСБ в головах? Вдруг проверяют каждого, прилетевшего на самолете из Киева и поселившегося в «Метрополе»? Это же не маляры-штукатуры и не каменщики-плотники…

В общем, поразмыслив, я решил, что мое нынешнее приключение явилось следствием череды совпадений и недоразумений, самое меньшее. Значит, нужно впредь вести себя осторожнее, отправившись к клиенту, следить, чтобы не было «хвоста». А днем отправить Збышека испросить аудиенции у московского князя – все должно быть честь по чести. Нашими правилами разрешается не являться к правителю города в ту же ночь, как прибыл, но уж на вторую – обязательно. Иначе свои же не поймут.

Да и созвониться с клиентом, обговорить условия встречи.

Но сейчас я слишком устал. А значит, все заботы и хлопоты, все оборотни и кровные братья, все госслужбы, включая всесильное в человеческом мире ФСБ, idz do djabla! [12]

До рассвета оставалось около двух часов – самое время отдохнуть.

Высокий и широкоплечий блондин Никита Григорьевич Прозоровский в наглухо застегнутом мундире лейб-гвардии Преображенского полка поручика – темно-зеленом с красными обшлагами и красными чулками, в память о битве при Нарве, – выглядел прямым и смертельно опасным, будто офицерская шпага той эпохи. Понятное дело, в первой Северной войне, при Петре Алексеевиче, нынешний Князь вампиров города Москвы поучаствовать не мог. Он тогда просто еще не родился человеком. Но вот во второй Северной, при Елизавете Петровне, насколько я знал, сражался и проявил храбрость, достойную русского офицера. Инициирован он был вскоре после окончания боевых действий – молодость, разгул, море по колено… Посему так и остался в чине поручика – воевать-то в основном приходится при дневном свете…

Все вампиры России знали, если Никита Григорьевич надел преображенский мундир, быть грозе. Только на меня его ухищрения не производили должного впечатления. Если он – шпага, то я тяжелый рыцарский меч, как говаривали в Речи Посполитой, крыжацкий [13]. Таким клинком пан Лонгинус Подбийпятка, если верить Генрику Сенкевичу, поражал воображение шляхтичей. Попробуй меня сломать, если получится.

– Пан Анджей Михал Грабовский? – Князь не спрашивал, князь утверждал очевидное. Глаза его метали молнии.

– Он самый, ваша светлость. Честь имею представиться в связи с деловой поездкой в Москву.

– Почему вчера не представился? – Прозоровский сурово свел брови.

Если князю что-то не по нутру, бывает он крутешенек. Ну чисто Петр Алексеевич покойный. Того и гляди, сейчас прикажет «полячишку» в кандалы заковать, врезать шпицрутенов – и в Сибирь пешком. В прошлые мои аудиенции он не казался ни жёстким, ни решительным. Я даже подумал, что вот, мол, просчитались московские кровные братья, выбирая князя. Ан нет! Достоин быть! Иногда приятно разочаровываться. Пускай даже его гнев направлен против меня. Другой испугался бы, но я знал, что противопоставить немилости князя. Не зря, пока я спал, набираясь сил, Збышек подключил ноутбук к гостиничной сети вай-фай и много чего узнал.