Саша Вайсс - Кровь моего врага

Стук повторился, еще более сильный и настойчивый, а дверные петли угрожающе заскрипели.

– Откройте! Откройте, молю вас!

Мужской голос со странным мелодичным акцентом донесся из-за двери. Мысленно поблагодарив Ану за крепкие ставни на окнах, Альма откашлялась.

– Уходите! Уходите, иначе я спущу собак!

Мужчина за дверью устало выдохнул и вновь ударил в дверь.

– У вас нет собак, только кот. Откройте, умоляю! – Он немного помолчал. – Простите, если напугал вас, я не хотел. У меня просто нет выбора. Моей спутнице плохо, она умирает. Позвольте провести ночь в вашем амбаре, всего лишь одну ночь! Наутро мы уйдем, клянусь!

В этом голосе сквозило непритворное отчаяние. Альма поднялась, подошла к двери и, чуть помедлив, отодвинула тяжелый засов.

Мужчина за дверью стоял прямо в стене дождя, окатывавшего его волнами. С его грязного плаща струями текла вода. Он был высок и широкоплеч, а посеревшее от дорожной пыли изможденное лицо не выражало ровным счетом ничего, да и практически не было видно в тени надвинутого капюшона. Позади него Альма разглядела коня, на спине которого безвольно лежала девушка. Ощутив легкий укол стыда за собственное глупое недоверие, Альма прошлась к камину за связкой ключей.

– Конечно. Амбар все равно пустует, – проговорила она и чуть улыбнулась. – Но… как же вы узнали насчет собак и кота?

Услышав ответ полуночного гостя, женщина невольно содрогнулась.

– Просто учуял. Вонь псов не так легко вытравить.

Уложив Мадею на остатки старой полусгнившей соломы в углу, Исаир присел рядом. Чуть помедлив, он осторожно тронул ее за плечо.

– Мадея… Я пошел в город. Постараюсь найти лекаря…

Девушка ничего не ответила. Лишь отдернулась от прикосновения его руки, словно оно ей было неприятно.

Вздохнув, Исаир поднялся на ноги и накинул капюшон, скрыв пепельные волосы.

– Я скоро вернусь.

С вершины холма старый амбар был словно на ладони. Деревянная коробка с покосившейся крышей. Хлипкая защита даже от дождя, что уж было говорить о разных незваных гостях…

– Даже и не смей идти туда без меня, понял?

Линд кивнул, отчаянно подавляя накопившееся раздражение.

– Конечно, милорд.

Холодные пальцы ухватили его лицо за подбородок и развернули к цепкому взгляду карих глаз Хафиза.

– Ты же хорошо меня понял, не так ли?

Линд без малейшего колебания кивнул. За последнее время он научился врать так мастерски, что даже милорд не замечал разницы.

– Конечно. Я не посмею вас ослушаться, милорд.

Улыбнувшись, он подался вперед и поцеловал Хафиза, задержавшись на его губах чуть дольше, чем обычно.

– Я просто буду сидеть здесь. Кому-то же нужно следить за девчонкой.

– Сомневаюсь, что она сейчас в состоянии далеко убежать.

Хафиз рывком поднялся на ноги. С его пальцев заструился красный песок.

– Скоро вернусь.

Когда милорд исчез, улетев вместе с ветром по направлению к городу, Линд вновь уставился на хлипкие стены амбара, сквозь доски которых сочился неясный свет. Сладкая улыбка сползла с его лица, обнажив чистую ненависть.

– Зря ты меня недооцениваешь, любимый.

Спустя пару минут Линд уже пружинистым шагом спускался с холма. Приблизившись к двери амбара, он нервно облизнул губы. Затем одним ударом ноги распахнул дверь так, что та с грохотом отлетела к стене, и впился взглядом в дрожащую фигуру, съежившуюся в дальнем углу.

– Здравствуй, сука.

Волны жара и нестерпимого холода накатывали по очереди, сводя Мадею с ума. Потому, когда она услышала треск распахнутой двери, то приняла его за порождение очередного бреда.

Кто-то перевернул ее на спину и отвесил сильнейшую оплеуху, заставив открыть глаза. Прямо над ней в мутной пелене плыло до боли знакомое юношеское лицо… Оно беззвучно открывало и закрывало рот, шевелило губами, словно пыталось говорить. От этого зрелища Мадею стошнило. Теплая желчь поползла по шее, стекая за шиворот. Странное лицо брезгливо сморщилось и исчезло где-то в недосягаемой вышине под потолком.

Спустя секунду живот взорвался болью. Почувствовав соленый привкус крови на языке, Мадея часто задышала, стараясь успокоиться. Ее словно выворачивало наизнанку. Воздух вокруг стремительно леденел, а по венам текло раскаленное железо, нитями прочерчивая маршруты под кожей и слоями мяса… Хотелось впиться в чью-нибудь мягкую податливую плоть и рвать ее ногтями, пока из-под нее не брызнет кровь… Грызть эту плоть зубами, отдирая куски, заставляя жертву биться в конвульсиях… Требовательные голоса заполнили все ее мысли, кричали и верещали в черепной коробке…