Юрий Никитин - Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)

– Мы уже идем, – сказал Олег громко.

Юлия видела широкозубую улыбку, но чувствовала страшное напряжение в Олеге. Мрак быстро поглядывал по сторонам, даже вверх и под ноги, широкие звериные ноздри подрагивали.

Таксист подал машину дверцей прямо к воротам. Женщины юркнули вовнутрь, прикрываясь зонтиками, первыми, Мрак сел последним, а Олег обошел машину и сел рядом с водителем.

– На вокзал, – сказал он коротко. – Можешь не гнать, дорога мокрая.

– К какому поезду? – спросил таксист.

– Успеваем, – ответил Олег недружелюбно.

Таксист замолчал, руки его быстро крутили баранку. Юлия поглядывала в затылок Олега, рыжие волосы скомкались, но шея и плечи напряжены, а сидит так, словно до предела уперся ногами, готов к тому, что машина сделает резкий поворот, вмажется в стену или перевернется на полной скорости.

Мрак словно бы невзначай посматривает во все окна, в зеркальце, а пальцы трогают то массивные пуговицы на рубашке, то широкую пряжку на толстом ремне… Она вспомнила, с какой силой и убийственной точностью бросал гайки и болты Олег, зябко повела плечами. Да, с этими мужчинами не соскучишься… Правда, для Елены она тоже… с которой не соскучишься!

Вокзал надвинулся мокрый и горбатый, как спина стегозавра. Купола тускло блестели, мутные потоки с грохотом выплескивались из проржавевших водопроводных труб, вокзальный народ носился с сумками и чемоданами, похожий на стадо пингвинов.

Олег быстро направился к центральному входу, но, едва таксист отъехал, свернул к неприметной под дождем серой «Волге».

– Садимся!.. Быстро! Времени в обрез.

«Дворники» беззвучно сбрасывали потоки с ветрового стекла. В машине было тепло и сухо. Мрак наблюдал, как Олег ловко управляется с рулем, другой рукой взял сотовый, бросил пару слов, заказывая отель, тут же бросил в зажим на панели, нога давит на газ, на большой скорости обгоняет машины, но аккуратно, не подрезая, глаза блестят, как у кота, рот до ушей…

– Ты так и не сказал, – буркнул Мрак, – как тебе здесь?

– Где? – не понял Олег. Перехватил в зеркальце взгляд Мрака, сам посмотрел боковым зрением на проплывающие за автострадой высотные дома, на линию развязки, скупо улыбнулся. – Я дождался, Мрак. Наконец-то!.. А то уже перестал различать тысячелетия на дворе. Одинаковые хатки, одинаковые кони…

Юлия сказала сочувствующе:

– Тоже пришлось пожить в селе? Я когда приехала в Шепиловку… это такая деревушка, надо было после бабушки оформить дом… так уже через два дня не понимала: я в двадцатом веке или вот-вот из-за угла выйдут древние славяне? Или скифы?.. Те же луга, гуси каждое утро к озеру, стада коров, свинья в луже посреди улицы…

Она перехватила взгляд Мрака, Олег чуть помрачнел, некоторое время гнал машину, глядя прямо перед собой, затем рассмеялся:

– Но сейчас мы движемся так, как будто… Эх, кому-то и на звездных самолетах точно так же!

– Сплюнь, – посоветовал Мрак серьезно.

Юлия щелкала выключателем кондишена, трогала все ручки, кнопки, восторгалась даже умело упрятанной пепельницей, что выпрыгивала прямо из толстой дверной ручки. На небольшом экране компьютера двигалась карта города, их машина в виде зеленой точки ползла по широкой магистрали. Красным, синим и оранжевым цветами выделялись пробки, интенсивные потоки, лиловые стрелки указывали возможные пути удобного объезда. Юлия смотрела как завороженная на эту быстро меняющуюся, как живое существо, карту.

– У тебя что, электроника смотрит и за тормозами?

– За всем смотрит, – ответил Олег почти весело. – На то электроника – она, а я – нет.

Юлия, не утерпев, изо всех сил показывала Елене и даже Мраку, что для нее не впервой как летать на самолете, так и проходить таможенный контроль по чужим документам. Чем больше Елена трусила, тем больше Юлия черпала в ее трусости уверенность. Правда, Елена, этот худой зайчик, почему-то жмется к Мраку, приняла защиту этого чудовища, дурочка. Он ее съест и не заметит.

Опять первый класс, они заняли весь ряд: Олег с Юлией слева от прохода, Мрак и Елена справа. Олег предупредил, что в горах холодно, девушки захватили куртки, но Елена, едва сели, стала извиваться, как ящерица, сбрасывающая старую кожу, выбралась из жесткой куртки, оказавшись в тончайшей маечке, сквозь которую проступали ее ребра, а детские ключицы в широком вырезе выглядели такими жалобными, что Мраку захотелось взять эту женщину-ребенка в ладони и спрятать от ветра и чужих взглядов.