Антон Орлов - Западня для ведьмы

– Вот как, из жареного… Ну, спасибо.

И после этого Зинта отправилась в лечебницу, решив, что по дороге непременно завернет в храм Двуликой, чтобы вознести Госпоже Вероятностей благодарственную молитву.

Наступило смутное время, только непосвященные об этом пока еще не догадывались. Светлейшая Ложа делала все возможное для того, чтобы скрыть истинное положение вещей, правящие круги других стран придерживались той же линии.

Решено было сохранять видимость, будто Накопители по-прежнему снабжают магов силой, хотя в действительности громадные пирамиды уже который месяц стояли в запустении, а их искалеченных обитателей повсеместно умертвили, дабы те, освободившись от сковывающих заклятий, не учинили что-нибудь нежелательное. Накопители, из которых ушла магия, охранялись еще бдительнее, чем до сих пор, – чтобы никто не узнал правды и чтобы какие-нибудь ловкачи не позарились на отлитые из заклятого золота руны, вбитые в каменную облицовку.

Еще больше возросла ценность тех, кто от Накопителей не зависел – амулетчиков и ведьм, а также лояльных к своим организациям «ущербных магов». Прочие коллеги как были волшебниками, так и остались, но без заемной силы возможности у них были не те, и для совершения несложного в прошлом колдовства им приходилось собираться в количестве не меньше дюжины, а для более-менее серьезных действий и вовсе требовалась целая армия исполнителей. От обывателей это засекретили, с людьми влиятельными приходилось договариваться, но был еще и волшебный народец, почуявший перемены и рассудивший, что ему теперь раздолье.

Суно Орвехт, «ущербный маг» и экзорцист, был загружен заданиями, как никогда в жизни. Зато ему втрое увеличили жалованье, о чем раньше даже речи не заходило.

Первый амулетчик Светлейшей Ложи тоже был нарасхват, только это и спасало его от Глодии и Салинсы.

Хеледика работала на Ложу, и было непонятно, нравится ей удел службистки или нет. Возможно, она просто опасалась впустить в свою жизнь что-то другое. Кураторы не скупились на похвалы, но песчаная ведьма нуждалась не столько в самоутверждении и лести, сколько в том, чтобы ощущать себя кому-то полезной. Что ж, для Ложи это было весьма кстати… С кошкой-тауби, вырезанной из стеклянистого синего камня, девушка не расставалась, носила ее в кармане или в бисерном кошельке на поясе.

На восстановление прежнего порядка вещей никакой надежды не было. Сущность, которая вытягивала жертвенную силу из Накопителей и потом делилась частью этой силы со своими служителями, сгинула безвозвратно. Слишком она привыкла, по выражению Зинты, «жировать на чужих харчах», и когда роковой удар одним махом лишил ее того, что было взято извне, от нее попросту ничего не осталось. Может, в Хиале появился еще один мелкий демон, или где-то в другом месте сиротливо блуждает слабый неприкаянный дух, но это уже никак не прежнее божество, с которым сонхийские маги могли бы вновь заключить сделку.

Надо ли говорить о том, что достопочтенному Зибелдону пришлось бежать из Сонхи Вратами Перехода? В крахе системы, просуществовавшей несколько тысячелетий, в конечном счете обвинили его. Зашиб милостивца каналья Тейзург, будь он неладен, но кто его перед этим напоил? О том, что магобой Зибелдону злодейски подсунули, а он знать не знал, что это такое, госпоже Зинте сказки рассказывайте. Отлично знал, не смешите Сокровенный Круг. Отомстить ему, видите ли, приспичило. За разоренную клумбу. Считайте, отомстил.

Зибелдон, не оставшись в долгу, указал коллегам на то, что мерзавца Тейзурга занесло, куда не надо, из-за временно повысившейся проницаемости запредельных сфер, а это, в свою очередь, было вызвано тем, что архимаги Светлейшей Ложи сначала поклялись богами и псами, а потом нарушили клятву, так что себя и вините! После этого едва не началась потасовка, но «ущербный» маг-путешественниик отбился от своих слабосильных коллег и был таков.

Зато Эдмар на первый взгляд жил припеваючи: то в Аленде, то в Ляране, то в Китоне, то отправлялся посмотреть на те края, где еще не бывал. Нет бы смирился с тем, что ближайший десяток лет ему предстоит безвылазно провести в Сонхи – по правде говоря, разве ему здесь плохо? А он втайне злился и делал вещи, от которых, по мнению Зинты, мог бы и воздержаться.

Завел моду на китонские «веера-убийцы» – изысканные изделия с бритвенно острыми лезвиями, которыми можно исполосовать не только противника, но и себя, ежели будешь неосторожен. Эдмар появлялся с таким веером в театрах и на балах, да еще небрежно им поигрывал, восхищая окружающих отточенным изяществом своих движений. Столичные франты начали ему подражать, и сколько тут пошло травм – об этом спросите у Зинты или у кого-нибудь еще из лекарей, уж они вам расскажут! Ладно, если просто порезы, а то ведь недолго и какой-нибудь важный сосуд или нерв задеть. Когда Зинта заметила ему с возмущением: «Ты ведь это нарочно!», он в ответ лишь ухмыльнулся. А потом сказал, что в ближайшие годы он играть в доброго волшебника не собирается, ничего не попишешь, сами нарвались.