Александр Прозоров: Воин мрака

– Отличный морок! – негромко одобрил Олег. – Кому придет в голову повернуть в скалу, если тропа стелется вперед?

Дорога тянулась между деревьями вверх, и ведун поднимался по ней до тех пор, пока не заметил небольшую полянку. На ней путник расстелил налатник и очертил себя кругом, укрепив его рунами света и проклятиями, отпугивающими нежить. Ставить знаки мрака не стал – созданий света Середин сейчас как-то не опасался.

В сон Олег провалился мгновенно. Поспать в лодке толком не удалось – она постоянно качалась, волны били в борта и днище, так что пришлось обойтись полудремой. Теперь крепкий сон оказался очень кстати, потому что, поднявшись на рассвете, ведун обнаружил девушку в красном сарафане, уходящую за сосны. Гостья обернулась, Середин увидел пустоту под платком, но тут на девицу упал луч света и видение исчезло.

Похоже, богатырский сон избавил его от какой-то опасности. Неведомая нежить могла обмануть, выманить за круг, заморочить…

Собравшись, ведун подкрепился куском кулебяки с мясом, капустой, луком и яйцом и, взяв мешок под мышку, сбежал с холма вниз, к озеру. Но когда наклонился, чтобы напиться, увидел перед лицом песчаную полоску.

«Повезло», – признал он, минуя второй морок, уводящий с верного пути.

Настоящий ручей с прохладной, чистой до сладости водой Середин пересек только около полудня. И, прежде чем сделать первый глоток, долго водил над поверхностью рукой с крестиком, а потом еще прочитал два наговора от сглаза, колдовства и морока. С каждым шагом он все меньше и меньше верил здесь своим глазам, ушам и прочим чувствам. Даже в православном крестике – и то на всякий случай сомневался.

Тропа обогнула озеро, прорезала деревню, за околицей свернула к берегу. Там, поставив на причале корзину, девица в кокошнике полоскала белье. Увидев путника, она вскинулась, улыбнулась – и вдруг потеряла равновесие, с шумным плеском ухнувшись в воду.

– Помогите! – взвизгнула девица. – Тону-у!!!

Олег невольно сделал к ней два шага, прежде чем спохватился и замер: ну, какая может быть деревня и какая девица на тропе к вратам смерти?

Между тем утопающая продолжала орать, и Середин для очистки совести торопливо прошептал:

– Стану не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, а гнилой половицей, окладным бревном. Пойду в чисто поле под западную сторону. Под западной стороной стоит черный столб. Из-под этого столба течет речка смоляна. По речке плывет сруб соленый. В срубе том сидит чернец и чернуха, водяной и домовой, и колдун неживой. Уплывай, сруб соляной, уноси с собой дар колдовской. И проклятие, и порок, и сглаз, и морок…

Деревня, причал, озеро, утопающая девица – все исчезло. Остались только сосновый лес, натоптанная тропка среди серого мха, устилающего камни, и темная, с пеной, бурлящая торфяная река. Чтобы рухнуть в водопад высотой в два человеческих роста, ведуну не хватило всего шага.

– Ничему верить нельзя, – пробормотал Середин, отступая к тропе.

Понятно, что, устраиваясь на ночь возле небольшого озера, он прочитал все заговоры против мороков и наваждений и отгородился чертой от всех порождений мрака и света. Здесь ведун начал опасаться даже берегинь, а уж в скором появлении навок и русалок был совершенно уверен.

Однако ночь прошла почти спокойно. В темноте кто-то выл, плескался, звал – но к заговоренному кругу так и не вышел.

Ответ на эту загадку Олег нашел только днем, когда нагревшийся крест предупредил его об очередном мороке, попытавшемся скрыть поворот тропинки. На перекрестке стоял совсем уже гнилой идол – древнее творение человеческих рук. Поправить его, обновить, заменить за многие века оказалось некому.

Но ведь навки, криксы, русалки – все они тоже рождаются из человеческих душ! Все это – умершие дети, жертвы безответной любви, утопленницы, самоубийцы… Здесь, на землях смерти, за многие века со времен ухода ледника, из людей появлялись только волхвы. Вот и получилось, что порождениям вод и болот взяться просто неоткуда. Равно как и прочей нежити. Так что обходились защитники тропы только обычными мороками.

Хотя, конечно, простой смертный тут все равно быстро лишился бы рассудка. Всего за половину дня в Олега дважды стреляли из лука, один раз вызвали на поединок, трижды на него кидались разные дикие звери, а один раз Середин чуть не ухнул в расселину, соблазнившись для отдыха очаровательным до сказочности зеленым лужком. Однако человек привыкает ко всему. Ощутив нагревание крестика, Олег замедлял шаг, ожидая очередного сюрприза, после чего появление из-за скалы огромного пещерного медведя, выпады воинов в масках и черных плащах, шипение огромных змей и прыжки пауков воспринимал со спокойным любопытством.