Александр Прозоров - Воин мрака

– И ты проводишь меня в последний путь, – глядя в тарелку, тихо добавила ведьма. – В смертный час рядом сидеть станешь и за руку держать.

– Хорошо, – у Роксаланы невольно дернулся вверх край губы. Она понимала, на что именно намекает старуха. Но ее подобная плата не пугала.

– И котлетки у тебя, деточка, тоже страсть какие вкусные, – отодвинула тарелку знахарка. – В бумажку свою впиши: каждый день такими лакомиться желаю.

– Сперва, Ираида Соломоновна, докажите, что свою часть сделки исполнить сможете!

– То несложно, чадо мое любезное. Зови чернавку, что оберег носит. Усыпим ее от греха да враз до суженого твого дотянемся.

– Нет больше у меня девицы с амулетом, Ираида Соломоновна, – нахмурившись, призналась миллионерша. – Сбежала. Крышу надежную нашла, не сковырнешь.

– Эва оно как! – ведьма задумчиво насупилась. – Бяда-а…

– Но ведь вы чего-нибудь придумаете, Ираида Соломоновна?

– Экая ты… – ведьма глубоко задумалась.

Роксалана вытерпела минуты три и спросила:

– Ну как, получится?

– Сказываешь, суженый твой? – подняла на нее блеклый взгляд знахарка.

– Да! Не один год вместе душа в душу прожили!

– Коли в мир выпущу, найдешь?

– Это как?

– Это когда мир весь бескрайний в себя впускаешь, прошлое его и будущее, небеса и землю, жизнь и нежить… Али душу свою на него растягиваешь. Сие кто как понимает, однако же чародейство единое.

– Да!

– Ты, чадо, поперва задумайся, надобно тебе сие али обойтись можно. Ибо мир бескрайний, в себя принятый, изнутри разорвать способен. Равно как и душа, растянутая в клочья, разорваться. Не всякий муку такую выдержит, не всякому силы выстоять достанет…

– То моя забота, Ираида Соломоновна, не парьтесь, – посоветовала Роксалана. – Что нужно для обряда?

– Воздух небесный, да мать-сыра-земля, Триглавой издавна рекомая.

– А попроще?

– На землю тебе лечь надобно, деточка, да воздухом чистым дышать.

– Вообще-то, не май месяц на улице, – покосилась на окно миллионерша.

– Нечто подпола в доме твоем богатом нет, дитятко? Земля русская – она везде земля, хоть в поле, хоть в колодце, хоть под половицами домовыми. Для воздуха же окна распахнутого хватит.

– Подвал? – Роксалана дробно постучала пальцами по столешнице. – Никогда туда не лазила. Пойду, посмотрю. А вы пока все нужное приготовьте, Ираида Соломоновна.

– А как же договорчик подписать, милая?

– У договора такой формы обратной дороги не имеется, – сказала Роксалана. – Так что я сперва хочу убедиться, что чары ваши действуют. А то в последнее время колдунов многих повстречать довелось. Чудо обещали все. Исполнить не смог никто.

– Тогда и ты мне обещание дай, что проводником моим посмертным станешь.

– Обещаю, – кивнула девушка. – Что-то еще?

– Не здесь, – покачала головой ведьма. – На земле сырой землею поклянешься. Согласна?

– Не вопрос! – хмыкнула Роксалана и поднялась: – Готовьтесь!

Небольшой, сухой и относительно теплый подвальчик с земляным полом нашелся быстро – под кухней, в секции водовода, в которой из земли выходили трубы, а вниз нырял стояк канализации, были смонтированы распределительные краны и счетчик. Окно здесь тоже имелось – весной его полагалось отпирать для вентиляции. Правда, Роксалана не знала, выполняет кто-нибудь это правило или нет. Впрочем, ее это все равно не касалось.

С разрешения ведьмы на песок, которым был присыпан пол подвала, миллионерша постелила широкий коврик из своей спальни и поставила два масляных обогревателя, приготовила подушку и одеяло – во время обряда единения со вселенной чародеи часто впадали в озноб или жар, и их приходилось отогревать или остужать.

– Ложись, – кивнула на коврик ведьма, спустившись вниз. Она несла большой деревянный ковш с рукоятью в виде утиной головы на длинной изогнутой шее. – Раскинь руки и раздвинь ноги.

– Зачем?

– Ну, штаны снимать я же не требую, – хмыкнула старуха. – Хотя не мешало бы… Давить будут… Но тело твое.

Миллионерша поколебалась, решительно стянула джинсы, сняла и отбросила куртку:

– Так?

– Так, чадо, – кивнула ведьма. – Ложись…

Она расставила свечи: по две черные по сторонам от ног, по две красные по сторонам от рук, одну белую над головой, зажгла, тихонько забормотала:

– Ты иди, Колядо светлый, по кругу небесному, но кругу земному, по кругу времен, по кругу жизней, по кругу смертей и рождений. Ты неси, Колядо вечный, свет свой из ночи черной к рассвету красному, ко дню белому, ты неси, Колядо мудрый, взор свой изо дня да в ночь, из жизни в смерть, из будущего в прошлое. Ты смотри, Колядо, на мир живой и мертвый взором всевидящим, и нам через взор твой на него глянуть дозволь. Ты иди, Колядо светлый, по кругу вечному…