Ирина Лазарева: Сокрытые в веках

Именно на таком джипе Рене и Жан подъехали к небольшому домику, обнесенному бамбуковой изгородью. Рене удивило, как сразу и уверенно нашел Жан нужный адрес, словно бывал здесь неоднократно. Жан постучал в дверь, которую открыли не сразу.

Слышно было, как отпирали несколько замков и гремели засовами. Наконец дверь отворилась, и Рене увидел двух дюжих молодцов неприветливого вида. Высокие, крепкие, черноволосые, они не были похожи на филиппинцев. Не говоря ни слова, парни пропустили вновь прибывших в небольшую комнату и закрыли за ними дверь.

В комнате, кроме железной кровати и грубого деревянного стола, ничего больше не было. На окнах за простыми ситцевыми занавесками скрывались крепкие решетки.

В углу, на тростниковой подстилке, неподвижно лежало то самое существо, которое Рене видел на фотографии. Быстро освободившись от рюкзака и видеокамеры, он поспешил к маленькому пленнику и стал его осматривать. При этом он несколько раз издавал удивленные восклицания. Больной же никак не реагировал на прикосновения и даже не открывал глаз.

– Давно он здесь? – обратился Рене к Жану.

– Да уже дней пять, – откликнулся Жан.

Он стоял в стороне, держа руки в карманах, и безучастно наблюдал за Рене в то время как тот, занятый своим пациентом, все больше наливался гневом.

– Это неслыханно! – наконец вскричал Рене, вскакивая. – Почему за ним никто не ухаживает? Он же совсем ослабел. – Он повернулся к Жану: – Где твой друг из Манилы? Что это за коллега, бросивший умирать уникальное животное?

– Кто же виноват, что звереныш ничего не ест? – пожал плечами Жан, глядя в сторону.

Рене открыл рот, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, но вдруг начал осознавать всю необычность ситуации – и убогость обстановки, и внушающие подозрение молодчики в прихожей, и непонятное поведение Жана.

– Что тут происходит, Жан? – вымолвил Рене, остолбенело глядя на своего приятеля. – Кто эти люди за дверью?

Он вспомнил постоянные таинственные отлучки Жана, его уклончивые ответы, и тогда догадка превратилась в уверенность.

Он подошел к Жану и спросил в упор:

– Ты что, торгуешь животными?

Глаза Жана забегали, лицо исказилось злобой, и он выкрикнул:

– А что мне еще, по-твоему, остается делать? Ты когда-нибудь думал, на что я живу?

Рене смотрел на Жана и не узнавал его. В сущности, он никогда его как следует не знал. Вечно занятый животными, он мало интересовался людьми. Даже девушки у него долго не было. Что касается Мари, то с ней он познакомился в Китае, куда они оба приехали в одно и то же время изучать обезьян. Все его предыдущие романы заканчивались очень быстро, к обоюдному облегчению сторон – Рене было скучно с женщиной, которая не выказывала восторга при виде сумчатой летучей мыши или рогатой жабы, а для его случайных подруг всегда существовал риск найти в своих туфлях или сумке какого-нибудь редкого паука или змею.

Так что с Мари ему просто повезло. Она так же, как и он, была страстным исследователем и защитником дикой природы, что и послужило их сближению. Они жили вместе уже два года и подумывали о женитьбе.

С Жаном Мари встречалась лишь однажды, и он ей сразу не понравился, о чем она не преминула сообщить Рене.

– Скользкий тип, – безоговорочно определила она со свойственной женщинам проницательностью и тут же о нем забыла, поскольку так же, как ее возлюбленный, не задерживала внимания на всем, что не касалось Рене или их работы.

Жан нервно ходил из угла в угол:

– Что смотришь? Ну да ладно, надоело притворяться. Нет никакого друга из Манилы, и крестьян никаких тоже нет. Я намеренно привез тебя сюда, чтобы ты вылечил найденыша. – Жан перевел дух и заговорил спокойнее: – Мне обещали за него большие деньги. Я-то сразу смекнул, не глупее тебя, что это какой-то неизвестный зверь.

– И давно ты этим занимаешься? – холодно спросил Рене.

– Вот только не надо изображать благородное негодование! – раздраженно отмахнулся Жан. – Тебе, сыну богатых родителей, легко быть справедливым и незапятнанным. Какие у тебя были заботы? Только о своем зверье и беспокоился!

А мне, к твоему сведению, всегда самому приходилось зарабатывать на хлеб. И вообще, что ты обо мне знаешь? – Жан снова начал заводиться. – Ничего! Я тебя никогда не интересовал. А теперь ты мне не интересен. И учти, отсюда ты не выйдешь, пока не вылечишь эту ящерицу. – Жан пошел к двери и уже с порога добавил: – Еще, чтоб ты знал, мне плевать на то, что ты обо мне думаешь!