Сергей Жоголь - Роб Хантер – рождение легенды (сборник)

Юноша кивнул.

– К тому же он добр и щедр, – заломив руки, с восхищением изрекла королева-мать.

Паж подтвердил и это.

– Ну и чем же он не жених для нашей дочери!? – воскликнул король, и все придворные замерли от удивления.

Принцесса покраснела, королева улыбнулась, придворные стали возбуждённо перешёптываться.

– Простите, мой король, – робко произнёс паж. – Но каждый раз, съедая волшебное зёрнышко, молодой король прибавлял себе одно из достоинств, но при этом приобретал пороки. Приобретя красоту, стал трусом, получив храбрость, стал жесток, обретя доброту, растерял разум, ну а поумнев, стал скупцом. В конечном итоге, обретя щедрость, он потерял всё, что имел, и теперь, не имея больше волшебных зёрен, он навсегда останется бедняком.

– Ха! Ха! Ха! Разве ты не знаешь, что бедность не порок? – рассмеялся король-отец. – Позвать ко мне этого бедолагу, коль он и впрямь таков, как ты его описал, быть ему мужем принцессы!

Придворные аплодировали. Королева-мать пустила счастливую слезу. Юная же принцесса посмотрела на короля в недоумении. Призвали бродягу, и растаяло сердце красавицы. Уж больно красив и пригож был жених. Да и прочих достоинств хоть отбавляй, а что до бедности, так то дело поправимое.

Тёмные тучи исчезли, и их сменили облака – светлые и воздушные. Они казались такими легкими потому, что не плыли, а мчались гонимые ветром, исчезая за горизонтом. Река петляла проворной змейкой, то появляясь, то исчезая: скованная льдом, лишь она осталась единственной дорогой, ведущей к спасению. Скалы, возвышавшиеся по обеим сторонам заснеженного пути, мрачными великанами взирали на то, что творилось внизу. Холод сковал всё, жизнь замерла, застыла под белым щитом, отделившим землю от солнца и неба.

Что осталось от этого мира? Кто выжил?

Всё будто бы кричало, что пришёл конец, но…

Кое-где, посреди этого мрачного естества, всё ещё теплилась жизнь.

Мо шёл, проваливаясь в глубокий снег, покачиваясь и петляя. Голова кружилась, веки опускались сами собой. То, что силы уже на исходе, он понимал, но годами выработанная привычка бороться до конца, толкала его вперёд. Мо знал, что если остановится и упадёт, то уже не встанет, а умирать в одиночку посреди этой холодной пустыни ему совсем не хотелось. Он огляделся, на ходу втянул ноздрями воздух и выпустил пар.

Кто не испытывал мук, причиняемых голодом, тот никогда бы не смог понять страданий несчастного Мо. Несмотря на то, что желудок Мо оставался пустым, временами его подташнивало, беднягу продирал озноб, который мог в одночасье прекратиться, и тогда всё тело обдавало жаром. «Сколько я уже не ел? Дня три? Четыре? Неделю? – мысли путались, дышать становилось труднее. – Может, если буду идти всю ночь, выйду на равнину? Уж там-то я смогу хоть что-нибудь отыскать». И он шёл, побеждая немощь и страх.

Солнце поползло вниз, зарево окрасило горизонт, ночь приближалась.

Чёрные точки показались вдали, они увеличивались и росли по мере приближения. Сначала звери двигались гуськом, один за другим, но потом рассыпались по обе стороны и охватили Мо плотным полукольцом. «Волки! Не меньше дюжины! – Мо почувствовал, что его дыхание участилось. – Нападут, или нет?». Обессиленный, сможет ли он за себя постоять? Мо застыл, склонил голову, и…

Он приготовился к бою, но хищники так и не решились подойти. Они выжидали. «Значит, они не так голодны, как я, – решил Мо. – Только бы не упасть, иначе конец». Разинутые пасти, высунутые языки, с которых капала слюна, нерешительность врагов добавила сил. Мо расправил плечи и двинулся вперёд.

Хищники побежали следом.

Он буквально уткнулся в припорошенный холм и остановился. Ещё не догадываясь, что перед ним, Мо начал разгребать снег. «Тело, – Мо отшатнулся, поняв, что раскопал труп своего сородича. – Сколько он уже тут? Не угадаешь, весь закоченел. Судя по всему, он был гораздо моложе меня, – прикинул Мо. – И вот он мёртв, лежит бездыханный, а я… Я-то всё ещё жив!». Из-под опущенных век Мо рассматривал на серых зверей. Волки подошли совсем близко. Они негромко поскуливали в предвкушении долгожданной пирушки. «Пора уходить, а то набросятся». Это шанс, его шанс – судьба снова дарила ему надежду. Мо не успел сделать и десятка шагов, как услышал визг и рычание. Он посмотрел через плечо: голодная стая рвала на куски заледеневшее тело. «А всё-таки они голодны не меньше, чем я. Но, теперь-то я смогу уйти далеко. Где же эта равнина?».