Ник Перумов - Пепел Асгарда

Райна взглянула – да так и замерла.

Исполинский оранжевый диск поднимался над туманами, ширился, рос, занимая полнеба. Четверо живых в мире призраков – О́дин, Райна, мрачный Яргохор и волк Фенрир – на качающихся весах сущего.

Огромный, словно настоящая гора, сын Локи поневоле держался чуть поодаль, но голос его раздавался совсем рядом. Фенрир принюхивался, задрав голову, шерсть встала дыбом, он глухо порыкивал, клыки обнажились в предвкушении боя.

Райна поглядывала на исполина со смешанными чувствами. Громадный и обладающий силой сотен тысяч мужей, Фенрир был страшным противником, и столь же непредсказуемым. Копившаяся веками злоба готова была прорваться, и горе тому, кто окажется у него на пути! Волк не станет разбирать меж своими и чужими.

На другом берегу туманного моря, залитом сейчас золотисто-оранжевыми лучами, возвышались дрожащие, призрачные стены Асгарда. Именно такие, какими их и помнила валькирия. Крыша Валгаллы, выложенная золотыми щитами, поднимающиеся раскидистые ветви и крона священного ясеня, палаты Тора и других богов, могучие стены, радужный мост, начинающийся от крепких врат и тонущий в серых волнах – всё так. До мельчайших деталей.

Но это пустота, подделка, морок. Обманное видение, чтобы только заманить их за роковую черту, откуда облачённым в плоть уже нет возврата. Чтобы Асгард ожил бы вновь, нужно совсем иное, чем даже воскресшие боги, нужно больше, чем жертвенная кровь, больше, чем даже власть над всеми тремя источниками Упорядоченного.

Нужно повернуть вспять реки магии, пронизывающие всё сущее. Нужно направить их бег, заставить отдать свою силу, чтобы небывалое, задуманное Отцом Дружин, стало бы явью.

Валькирия понимала это так же ясно, ощущала с такой же чёткостью и определённостью, как и эфес меча в собственной ладони.

Все старые враги, все враги новые – все спешат сюда, все дрожат от ужаса, лишь только представив себе последствия. Валькирия мрачно усмехнулась – это дело по ней, это истинная стихия такой, как она; ради такого стоило жить и ждать столько тысячелетий.

Асгард будет стоять! И в нём будет править Отец Богов, даже если её, валькирии Рандгрид, Разбивающей Щиты, не станет.

– Готов ли ты, Ястир? – О́дин меж тем повернулся к бывшему Молодому Богу, а потом – Водителю Мёртвых Яргохору.

Мрачная фигура в чёрном и сером, в островерхом воронёном шлеме медленно кивнула. Райна не могла заставить себя взглянуть жуткому созданию в лицо – за смотровой прорезью шлема клубился мрак, истинный и первородный. Если и был там когда-то свет, от него ничего не осталось.

– Тогда начинай, – скомандовал О́дин. – Отсюда начнётся дорога домой. Верь мне, Ястир!

– Что делать мне, отец?

– Прикроешь мне спину, дочь, когда они, наконец, доберутся до нас с тобой.

В отдалении глухо взвыл Фенрир. По туманному морю побежали волны, вздымаясь и опадая, а затем из серой пелены стали один за другим возникать призрачные фигуры, бестелесные, лишённые чётких очертаний, словно перетекающие одна в другую.

Похожие на людей и совершенно не похожие. Крылатые и бескрылые, двуногие и многоногие, ростом с обычного человека и гиганты, не уступавшие волку Фенриру.

– Нам нужно дойти до Асгарда. – Старый Хрофт обнажил меч. Выкованная альвийкой-оружейницей сталь сияла слепяще-белым.

– Это же ловушка, отец! Морок! Я чувствую!

– Ловушка, верно. Мы видим то, что сильнее и страстнее всего желали бы вернуть в мир живых. Грубо говоря, нам предстоит достать приманку из западни, да так, чтобы капкан не сработал. К бою, дочка. – Отец Дружин взмахнул мечом.

Райна тоже выхватила клинок, но разве честная сталь способна справиться с призраками?

– Это дело Ястира, – словно услыхал её мысли О́дин. – Мы с тобой дождёмся настоящих врагов.

– Ух, и голоден же я! – подал голос Фенрир.

– Боюсь, сын Локи, они придутся тебе не по вкусу. Слишком много железа.

Яргохор-Ястир меж тем неспешно вскинул наперевес серый двуручный меч, тяжёлым шагом двинулся навстречу армаде призраков.

– Ждём, дочь, – с напором сказал О́дин, видя нетерпение валькирии.

Сейчас, сейчас, ещё немного, ещё самую малую малость, с лихорадочной быстротой мелькали мысли у воительницы. Битва звала, манила, завораживала; но к жадному ожиданию боя примешивалось и всевозрастающее беспокойство.

Что-то знакомое крылось там, за бесчисленными ордами призраков, на другом берегу, где маняще поднимались стены и крыши невозрождённого пока что Асгарда. Древнее, из времён славы Отца Дружин, асов и асиний, из времён, когда не знали равных копьё Гунгнир и молот Мьёлльнир.