Татьяна Бочкова - Обратная сторона луны

За дверями действительно оказалась кухня. В углу расположилась странной конструкции печь, около нее суетилась Настасья. Увидев Ольгу, она ахнула:

– Ты что ж это, бесстыдница такая, в ночной рубахе гуляешь? Разве можно? Двое мужчин в доме!

Щеки девушки тут же зарделись румянцем. Она осознала как выглядит: растрепанные волосы, чужая мятая сорочка и большие, наполовину сползшие носки.

– Простите меня, – Оля, как нашкодивший карапуз, побежала в комнату.

– Алекс! – услышала она вдогонку, – Принеси девчонке одежду!

– Несу уже! – парень появился из противоположных кухни дверей. Но Оля, не задерживаясь, сразу же нырнула в комнату.

Алексей предусмотрительно постучался, но тут же вошел с сияющей улыбкой:

– Не обращай внимания! – он протянул ей вещи, – Мать старой закалки.

Ольга бросила на него суровый взгляд. Хоть парень и был не причем, но на кого-то же надо сорваться. Стыдно было, что ее как, девчонку, отчитали, но Настасье-то она сказать ничего не могла, а вот на Алекса подуться – запросто.

– Ну что стоишь? Мне одеться надо! – и она показала ему на дверь. Тут же поймала себя на мысли, что дует губы. Она в детстве так демонстрировала свой характер папе, когда тот отчитывал ее за провинности. В голове не укладывалось, как этот молодой человек за пять минут общения смог так глубоко залезть ей в душу, что рядом с ним было так спокойно и уютно, как в родном доме.

– Алекс! – позвала Оля, как закончила с одеждой. В гамашиках и длинном свитере было куда уютнее и теплее.

– Чего изволите? – тут же появился на пороге Алексей.

– Как ты это делаешь? – она села на краешек кровати.

– Что? – искренне удивился он.

– Мы едва знакомы, а ты ведешь себя так, словно сто лет меня знаешь.

– А так бывает, когда рискуешь ради человека жизнью, – и он присел рядом, в то время как Оля, не понимая о чем он, пыталась подобрать слова, – Когда мы с братом нашли тебя, нам понадобилось полдня, чтобы принести тебя сюда. Мы не были готовы, страшно замерзли, а потом еще переругались со старостой из-за того, что притащили тебя в деревню. Я сам полдня провалялся в горячке. Макс до сих пор то хрипит, то кашляет. Мы, конечно, не мерзляки, но метель в ту ночь разыгралась страшная.

Оля слушала раскрыв рот, а он продолжал:

– Мы за эти три дня с тобой так много пережили. Да и волновались за тебя как за родную. Оно само так получилось. Но я искренне рад, что с тобой все в порядке.

– Я… я даже не знала…

– Да не переживай, все живы, здоровы. Пойдем лучше завтракать, пока у тебя спина и живот не слиплись, – с этими словами он взял ее за руку и повел на кухню, в центре которой за массивным деревянным столом их уже ждали Максим и Настасья.

– Я даже не знаю, как вас всех благодарить, – начала Оля, усаживаясь, – Алекс рассказал, что вы пережили из-за меня.

И она выразительно посмотрела на старшего из братьев; тот, в свою очередь, бросил укоризненный взгляд на младшего.

– Честное слово, – Ольга слегка покраснела, – из-за меня вы рисковали жизнью, ссорились с соседями…

– Он преувеличивает, дорогая, – перебила ее Настасья, – мои хлопцы многое наговорят, чтобы заполучить твое внимание. Главное, что ты здорова, а остальное – мелочи жизни.

– Мама права, – вступился Максим, – не думай об этом, набирайся сил. Через день-два прибудут спасатели и тебе придется самой топать до поселка. Я тебя провожу, но идти и правда далеко.

– Конечно, конечно, – Оля уставилась в тарелку с тушеным мясом, – Просто хотела сказать большое спасибо.

Настасья улыбнулась и принялась за еду, остальные последовали ее примеру.

Сразу после завтрака Максим, поцеловав мать в щеку и что-то прошептав, куда-то ушел, а Алексей, отлучившись всего на пару минут, притащил лыжный костюм, в котором Оля несколько дней назад отправилась в зимний поход, и предложил пойти на свежий воздух. Сам он накинул куртку с отороченным мехом капюшоном да цветную вязаную шапочку. Уже у выхода на улицу он достал из-под скамейки две пары валенок.

Едва Алексей приоткрыл дверь, в сенях закружили блестящие снежинки, ворвавшиеся сюда вместе с беспокойным ветром. Солнечный свет слепил глаза, отливая серебряными брызгами от высоченных сугробов, окаймляющих узкую тропинку, ведущую от дома. Повернувшись, Алексей улыбнулся и протянул руку.

Тропинка недолго петляла между сугробами и невысокими деревьями, усыпанными снегом, а потом выходила на широкую, почти круглую площадь, в центре которой стояла невысокая колокольня – четыре бревенчатые стены и, собственно, сам колокол. Оля обернулась, покинутого ими дома даже не было видно. А впереди, во все стороны от площади разбегались десятки тропинок, ведущих к таким же, скрытым в сугробах, домикам.