— Начали! — рявкнул он.
Если бы быстрота была милостью, то это воистину была бы милосердная схватка.
Первый удар обрушился на щит Ярви и вырвал ручку из немощного захвата, так что кромка щита ударила его в рот, заставив зашататься. Какой-то крупицей инстинкта ему удалось отразить следующий удар, так что он лишь чиркнул по плечу, и рука онемела. Третьего удара он не увидел, лишь почувствовал острую боль, когда подвернулась лодыжка. Он упал на спину, тяжело дыша, словно разорванные меха.
Некоторое время он лежал и моргал. Про непревзойденное искусство дяди Утила на площадке до сих пор рассказывали истории. Похоже, его искусство тоже останется в памяти надолго. Увы, по иным причинам.
Кеймдал отбросил деревянный меч в песок и протянул руку.
— Мой король.
Намного меньше отвращения, чем бывало, но Ярви показалось, что он заметил насмешливый изгиб в уголке его рта.
— Ты стал лучше, — выдавил Ярви через стиснутые зубы, выпутав искалеченную руку из ремней щита, так что Кеймдалу не оставалось ничего, кроме как схватиться за нее, чтобы поднять его на ноги.
— Как и вы, мой король. — Ярви видел отвращение Кеймдала, когда тот прикасался к покалеченной руке, и напоследок пощекотал его обрубком пальца. Жалкий жест, конечно, но слабые преуспевают в мелкой мести.
— Я стал хуже, — пробормотал Ярви, когда Кеймдал возвращался к своим. — Если в это можно поверить.
Он заметил девушку среди младших учеников. Лет тринадцать, наверное, с живыми глазами и темными волосами, спадавшими на острые щеки. Пожалуй, Ярви должен был поблагодарить Хуннана за то, что тот не выбрал ему в соперники её. Быть может, это будет следующим в череде унижений.
Мастер над оружием презрительно тряхнул головой, поворачиваясь прочь, и на Ярви нахлынул гнев, ожесточенный, как зимний прилив. Возможно, всю силу их отца унаследовал его брат, но Ярви досталась полная чаша ярости.
— У нас будет еще бой? — бросил он через площадку.
Брови Кеймдала приподнялись, затем он пожал широкими плечами и приподнял щит и меч.
— Если прикажете.
— О, я прикажу.
От людей постарше донеслось ворчание, а Хуннан нахмурился еще сильнее. Сколько еще им терпеть этот унизительный фарс? Если их королю было неловко, то и им было неловко, и они видели, что в Ярви неловкости хватило бы на всю их жизнь.
Он почувствовал, как дядя мягко взял его за руку.
— Мой король, — тихо и успокаивающе пробормотал он. Он всегда был тихим и успокаивающим, как ветерок в летний день. — Возможно, вам не стоит слишком напрягаться…
— Ты прав, конечно, — сказал Ярви. Как однажды сказала ему Мать Гандринг, глупец — раб своего гнева. Для мудрого гнев — его орудие. — Хурик, ты будешь за меня.
Воцарилась тишина, поскольку все взгляды устремились на избранный щит королевы. Тот сидел, огромный и молчаливый, на покрытом резьбой стуле, который отличал его среди самых прославленных воинов Гетланда. Огромный шрам на его щеке превращался в белую полосу там, где доходил до бороды.
— Мой король, — прогрохотал он, встал и начал просовывать руку в путаницу ремней упавшего щита. Ярви передал ему свой тренировочный меч, который выглядел игрушкой в огромной покрытой шрамами руке Хурика. Его шаги были отчетливо слышны, когда он шел на свое место напротив Кеймдала, который внезапно стал выглядеть как раз на свои шестнадцать лет. Хурик пригнулся, упер сапоги в песок, сжал зубы и издал воинственный рык, глубокий и пульсирующий. Он рычал все громче и громче, пока площадка, казалось, не затряслась. И Ярви увидел, что глаза Кеймдала расширились от сомнения и страха, в точности, как ему и хотелось.
— Начинайте, — сказал он.
Эта схватка была еще короче предыдущей, но никто не назвал бы ее милосердной.
Надо отдать Кеймдалу должное, он скакал достаточно храбро, но Хурик отразил удар его меча, шаркнули деревянные клинки. Затем, несмотря на свои размеры, он рванулся, как змея и подсек ногу Кеймдала. Падая, парень кричал, но лишь до тех пор, пока с пустым звуком кромка щита Хурика не ударила его над глазом, оставив его почти без чувств. Кеймдал застонал; половина его лица была в песке, другая измазана кровью от раны на лбу.
Девушки вряд ли согласились бы, но Ярви подумал, что Кеймдал никогда не выглядел лучше.
Он зло осмотрел воинов. Так, как его мать осматривала рабов, которые ей не угодили.
— Один в мою пользу, — сказал он. Уходя с площадки, он перешагнул через упавший меч Кеймдала и выбрал направление так, чтобы мастеру Хуннану пришлось неловко отойти в сторону.
Читать дальше