Джозеф Дилейни - Седьмой сын

Мясник открывал рот, но говорил не своим голосом, а голосом Мамаши Малкин. Раздавался не его смех, а кудахтанье злобной ведьмы.

Я сделал шаг к Рылу, потом еще один – я хотел подойти поближе и спасти ребенка Элли. Я пытался идти быстрее, но не мог – ноги не слушались меня. Так обычно бывает в страшном сне, когда отчаянно пытаешься бежать и не можешь двинуться с места. Мои ноги были как чужие.

Внезапно меня осенило, и от страшной догадки бросило в холодный пот. Я шел навстречу Рылу не потому, что сам так хотел, а потому, что меня звала Мамаша Малкин. Ее острый нож притягивал меня к себе. Я понял, что мне не спастись – меня заколдовали.

Что-то похожее я чувствовал в ту ночь у реки, но моя левая рука как раз вовремя смогла столкнуть Мамашу Малкин в воду. Сейчас конечности не слушались меня, и я был совершенно беззащитен.

Я подходил все ближе и ближе к мяснику и его острому ножу. У Рыла были глаза Мамаши Малкин, и лицо начало чудовищно разбухать, как будто ведьма внутри него раздувала щеки и выкатывала глаза. Его брови выступили, словно крутые холмы, а под ними горящие угольки глаз излучали смертельное пламя.

Я сделал еще шаг, и сердце в груди трепыхнулось. Опять шаг – и новый удар сердца. Теперь я был очень близко к Рылу. Тук, тук – стучало сердце, отбивая каждый шаг.

Когда до ножа оставалось всего шагов пять, я услышал, что Алиса бежит в нашу сторону, выкрикивая мое имя. Краем глаза я увидел, как она выскочила из темноты и кинулась прямо к Рылу. Ее черные волосы развевались, словно она бежала навстречу сильному ветру во время урагана.

Алиса с разбегу изо всех сил ударила Рыло ногой. Она целилась в живот над кожаным фартуком, и я заметил, что острый носок ее туфли исчез в жирном брюхе мясника. Рыло всхлипнул, согнулся от сильной боли и выронил ребенка Элли, но гибкая, как кошка, Алиса успела поймать малышку, а потом кинулась к Элли.

В тот момент, когда Алиса ударила Рыло в живот остроносой туфлей, колдовство исчезло, и я снова был свободен и мог сам двигать руками и ногами – мог наконец защитить себя.

Рыло согнулся почти пополам, но быстро выпрямился. Несмотря на то что он выронил малышку, в другой руке он по-прежнему держал нож. Его сталь блеснула на свету, когда Рыло двинулся в мою сторону. Мясник немного хромал и пошатывался – может, он стал неуклюжим или это были последствия сильного удара?

Когда я был уже расколдован, во мне проснулось множество чувств: скорбь по Джеку, страх за ребенка Элли, злоба на то, что это случилось с моей семьей. И вдруг я осознал, что был рожден стать ведьмаком, самым лучшим ведьмаком на свете. И я им стану, а мама будет гордиться мной!

Я быстро засунул руки в карманы штанов и набрал полные кулаки того, что там лежало, а затем кинул содержимое в Рыло: из правой руки – белое, а из левой – черное. Все слилось в одно черно-белое облако и посыпалось на голову и плечи мясника.

Соль и железо – смесь, которая помогает одолеть домовых: железо высасывает силу, соль сжигает домового. У меня была слабая надежда, что на ведьму это тоже подействует.

Наверное, если бросить такую смесь в лицо, плохо станет кому угодно – человек начнет сильно кашлять, но мяснику стало еще хуже. Сначала он разжал кулаки, и нож упал на землю, а потом мясник закатил глаза и рухнул на колени. Он сильно стукнулся лбом о землю и чуть не свернул себе шею.

Из его левой ноздри потекла густая жидкость. Я просто стоял и смотрел, не в силах сдвинуться с места. Мамаша Малкин медленно вытекала из его носа, булькая и пузырясь, и постепенно принимала свой прежний облик. Сомнений не было – это была она, но что-то в ней изменилось.

Во-первых, ведьма стала раза в три меньше. Теперь ее плечи доходили мне только до колен, но на ней был все тот же длинный плащ, который волочился по земле, а сальные седые волосы по-прежнему спадали на плечи. Изменилась и ее кожа: она мерцала и растягивалась. Глаза ее были красные, как языки пламени. Ведьма в ярости взглянула на меня, а затем отвернулась и пошаркала к углу сарая, постепенно уменьшаясь. Неужели соль и железо подействовали? Я не знал, что еще делать, поэтому просто провожал ее взглядом, не в силах даже пошевелиться.

Но Алиса решила не расслабляться – с ведьмой было еще не покончено. Она отдала малышку Элли и, вытащив из окна горящую палку, побежала за Мамашей Малкин. Я знал, что она собирается сделать. Одно прикосновение – и ведьма загорится. Что-то внутри меня противилось этому – это была слишком жестокая смерть. Я поймал Алису за локоть, когда она пробежала мимо, и заставил ее бросить горящую палку.