Терентий Гравин - Азарт

Последняя страница была тщательно рассмотрена, после чего гость тяжело и шумно выдохнул, признаваясь:

– Не поверил!.. И очень, очень тебя, Аристарх, заподозрил!.. Но… Знаю тебя слишком давно. И уверен, что ты меня тоже знаешь не понаслышке. А потому просто не рискнешь обманывать или наживаться на трагедии моего сына. Мало того! – Он поднял руку, прерывая готовые сорваться заверения. – Я прекрасно понимаю, что данная «игровая комната» в любом случае останется в твоей клинике, и ты с ее помощью займешься лечением иных пациентов. Так ведь?

– Естественно! Но покупка останется в твоей собственности. И я почему-то уверен, что оборудование со временем окупится. Если ты сомневаешься в эффективности вложенных капиталов, посади своего бухгалтера или присылай проверяющего… Хотя ты и так знаешь – у меня тут почти не воруют и взяток левых не берут.

– Знаю. Потому и соглашаюсь. И передаю тебе средства с оформлением права владения на клинику. Работай. Мне для сына ничего не жалко. Если Максим-Адриано восстановится и вернется к нам, вся последующая прибыль с комнаты меня совершенно не интересует, будешь распоряжаться ею по своему усмотрению.

– Добро. Все понял. Тогда немедленно делаю заказ и выделяю помещение для новой палаты.

Кажется, я здорово влип. Основательно. И выхода из этой трагической и неприятной ситуации не вижу. Нахожусь в полной темноте и уже в который раз пытаюсь провести инвентаризацию собственной памяти. Зовут меня Максим-Адриано. Ну да, двойное имя, пусть вас это не смущает. Родители при моём рождении не сошлись во мнениях, вот и одарили имечком. Пусть для кого-то и дико звучит обращение Максим-Адриано Сергеевич, но я привык и мне нравится.

Так вот, о моей памяти… Считать и писать не разучился. Довольно солидные знания никуда не делись – помню почти каждый момент собственной жизни. Мне сорок два года – в полном расцвете сил. Был по крайней мере до недавнего времени. Но и сейчас, как это ни странно звучит, осознаю своё «я» вполне адекватно, правильно, и уж точно за психа себя не считаю.

Только вся беда в том, – как я успел к данному времени разобраться, – что сознание полностью утратило контроль над телом. Моя бренная тушка живёт собственной жизнью, к которой я никак не могу подобрать рычаги управления. К примеру, мне хочется поднять руку – а дёргается нога. Хочу шагнуть – но падаю на спину. Открываю рот – голова трясётся в нервном тике. Вкус каши во рту гудит в ушах воплем дикого зверя, а голос родной матери меня опрокидывает ударом в солнечное сплетение. С обонянием тоже неразбериха. Даже глаза открываются и закрываются помимо моей воли.

Но самым страшным оказалось недавнее событие. Я спал, как мне казалось, но моё тело в этот момент в безумной ярости крушило все, что имелось в палате. Я очнулся и осознал происходящее лишь в самом конце этого кошмара, когда неподвластные мне руки с вывернутыми от перегрузок суставами пытались выбить окно. Мне показалось невероятным, что обоняние распознало сонный газ, я четко услышал его шипение и звон стекла и даже смог осознать момент своего падения. У меня и раньше бывали моменты просветления, но это всегда относилось к чему-то в отдельности: либо слух, либо движение, либо обоняние. Поэтому и невероятно – ведь еще ни разу после аварии так много чувств (сразу четыре из девяти!) не становились мне послушны одновременно: обоняние, слух, ноцицепция [1]и проприоцепция [2].

Ну да, чувств у человека девять. Если не больше. А вы не знали? Обычная косность мышления и навязанные стереотипы. Как повелось рассуждать о пяти чувствах испокон веков после Аристотеля, так и талдычат в большинстве своём одно и то же.

Хотя толку от моих знаний – ноль. Что с того, что мне известно про все девять чувств, если они мне совершенно не подчиняются? Правда, в последние дни мне удавалось как-то управлять слухом. В медитативном состоянии «наполнения праной» я начинаю воспринимать поток звуков вполне правильно и адекватно. Пусть и кажется, что уши набиты ватой, а иногда и повторы странные случаются, как у заезженной пластинки, но это уже великий прорыв. Как мне кажется. И тут вдруг сразу четыре чувства мне стали подвластны! Чем не прогресс? Пусть и медленный, но всё-таки…

Вот бы еще зрение взять под контроль. Мышцы сокращаются бесконтрольно, шея чаще всего поворачивает голову не туда, куда мне нужно. Тоже мне, балда безмозглая, обрела независимость! А ведь насколько было бы проще, если бы я мог подавать знаки глазами. Я читал о таких случаях и видел в кинофильмах, когда полностью парализованные люди, моргая, могут отвечать на простейшие вопросы своих родственников. А вот я – увы! – не могу. Для такого «счастья» нужно ещё и мышцами век научиться управлять.