Владислав Русанов - Импровиз. Сердце менестреля

Сразу после похорон Деррика и Коэла уехала Жермина с детьми. Вдова альт Террила попрощалась сдержанно и холодно, хотя на глазах ее блестели слезы. Она умела держать себя в руках и не проявлять чувства. Зато старшие девочки, Марита и Кларета, повисли на шее Реналлы, рыдая в голос и ничуть этого не стесняясь. Угрюмый Регнар, все время отводивший взгляд, как будто поступает наперекор совести, помог слугам вынести немногочисленные узлы семейства Коэла, погрузил их в тяжелый рыдван. А после они укатили в неизвестном направлении. Куда? Жермина не стала делиться планами на будущее, а Реналла не расспрашивала. Может, она отправилась к своим родителям, а может, Регнар снял для семьи друга небольшой домик подальше от суеты столичного Аркайла. На жалованье придворного мага-музыканта можно многое себе позволить. Тем более если привык жить без кутежей и шикарных трат.

А через две недели явились родители Деррика. Реналла уведомила их письмом в тот же день, как ей в дом принесли бездыханного супруга. Но замок альт Горранов стоял неблизко от городской стены – для конного гонца дня три пути. Ну а путешествие в карете и вовсе могло занять дней десять.

Реналла ждала приезда свекров, ведь теперь, когда она вошла в Дом Лазоревого Кота, ее дальнейшую судьбу мог решать лишь глава Дома, но и втайне боялась их. Родители Деррика не слишком радовались их свадьбе, полагая, что блестящий офицер может найти себе партию и среди невест из Дома побогаче и поименитее, чем Дом Желтой Луны. В таких делах, как укрепление влияния Дома, внешность невесты даже не второстепенна. Деррик потом рассказывал, что они пытались отговорить его от скоропалительной женитьбы. Но молодой офицер влюбился. Влюбился с первого взгляда, и родителям не удалось переубедить его. Свадьба состоялась.

И вот теперь они явились.

Стройный и сухопарый пран Оррэл альт Горран. Моложавый для своих пятидесяти. Успевший повоевать в доброй полудюжине войн, защищая рубежи Аркайла. На его правой руке не хватало двух пальцев – мизинца и безымянного. Он потерял их в Унсале. Как сам шутил, засеял поля и ждал всходов. Трудно сказать, надломила его смерть первенца или нет, но пран Оррэл по большей части молчал, лишь сверлил Реналлу тяжелым взглядом из-под кустистых бровей, словно силился прочитать ее душу.

Напротив, прана Вельма альт Горран говорила почти без умолку. Она отличалась высоким ростом, не уступая Жермине, поэтому смотрела на Реналлу сверху вниз, обдавая ледяным презрением. Высказывала мнение решительно и не ждала возражений. Да и кто бы осмелился ей возразить? Во всяком случае, челядь, приехавшая с ними и заполнившая «особняк с башенками», словно пчелы улей, начинала бегать и усиленно искать работу – любую, лишь бы где-нибудь подальше – при одних лишь звуках ее голоса.

От нее Реналла узнала много нового для себя. Например, что нельзя приводить в Дом девицу, из-за которой в первый же выход ее в свет произошла дуэль со смертельным исходом. Если кто из молодых вертихвосток повадился строить глазки на балу всем подряд – от сына браккарского посланника (а ведь всем известно, что с островитянами нельзя никаких дел иметь, не то что беседовать, но стоять рядом неприлично, лучше вообще держаться подальше даже от селедки, которую оттуда привозят!) до забулдыги-менестреля (как может уважающий себя пран из старинного дома так опуститься, что выступать на потеху толпе, словно фигляр с рыночной площади?), то не остановится даже после венчания. В то время как муж днюет и ночует на службе, жена не может даже толком за слугами проследить, чтобы пыль на подоконниках вытерли, и не гоняет кухарку, что кастрюли закопченные. Что наверняка строила глазки всем до единого пранам в округе, потому Деррику и пришлось всю зиму драться на дуэлях. И с этим капитаном стражи все тоже не так однозначно. С чего бы это Деррик его к себе жить пригласил? И почему его семья так быстро убралась? Очень подозрительно, очень. Как можно внука и наследника Дома оставить с такой матерью? Золотых или серебряных рудников в вотчине альт Горранов нет, поэтому оплачивать ей праздную жизнь в столице, балы, пиры и прочие похождения никто не намерен. Им же, молодым оторвам, сколько «лошадок» ни пришли, все спустят на дорогие тряпки и украшения. Все, решено. Брин альт Горран будет воспитываться в родовом замке, у заботливых и любящих бабушки и дедушки. Конечно, они не звери, чтут установления Вседержителя и позволят матери, даже такой нерадивой, быть при нем. Если, что вполне допустимо, она сама не захочет устраивать свою судьбу, отказавшись от герба их Дома и вернувшись в лоно Дома Желтой Луны.