Марк Ньютон - Город холодных руин

Он появился глубокой ночью – паук, ростом выше солдата. Улица за улицей извлекая из своего нутра тугую шелковую нить, он преодолевал с ее помощью самые высокие стены, лепился к самым узким карнизам. Две, затем четыре лапы – и стена осталась позади; шесть, восемь лап, вверх по лестнице дозорной башни, и вот уже открылся прекрасный вид на крыши Виллирена. Плотная шероховатая шкура паука удерживала пузыри воздуха, и теперь, когда рев прибоя зазвучал вдали, он сделал выдох.

Внизу по мостовой, цокая каблуками, прошла парочка, оба вполне подходящего размера, но… «Нет, не эти», – подумал паук и скользнул по каменной лестнице вниз, туда, где можно было встать на горизонтальную поверхность и откуда наблюдателю открывались новые перспективы. Косо летел снег, его большие пушистые хлопья становились постепенно мелкими и колючими, придавая еще больше задумчивой сосредоточенности и без того мрачным улицам.

Оказавшись в тени, паук помешкал.

Людей, бредущих по улицам и переулкам, он чувствовал по изменениям химического состава воздуха, по малейшим вибрациям, исходившим от них, так что, где бы они ни находились, спрятаться от него им не удалось бы. Ловко переступая лапами, паук подобрался к козырьку, сооруженному недавно из крепкого, надежного камня. Снова потянулась нить, и вот паук повис, удерживаемый лишь своим шелком, словно танцор перебирая лапами на ветру. Под ним тянулись переулки; пересекаясь, они складывались в одну большую сеть, размеры ячеек которой были выверены с математической точностью. За последний час народу внизу стало заметно меньше, лишь немногие горожане продолжали бросать вызов холоду, оставаясь еще на промозглых улицах.

Он почти физически чувствовал их страх.

Надо было выбрать одного из них – не слишком молодого, но и не старого. Весь мир рассыпался для паука на возможности и перспективы, когда он, двигаясь по спирали, начал контролируемое падение к земле.

Удаляясь во тьму, паук пустился на поиски свежего мяса.

«Кто это там визжит, надрывается?» – подумал Хауст. Точно не банши, ведь вопль прервался так внезапно, точно кричавшему перерезали глотку. Может быть, кто-то зовет на помощь? Его собственные чувства были обострены до предела, страх нарастал. В ночном небе, вскрикивая и рассекая крыльями воздух, нарезали круги птеродетты.

Черт подери, только этого мне и не хватало в мое дежурство . Вот ведь незадача: лежал бы уже давно в койке, а лучше – сидел бы с офицерами в столовой, лакал бы дешевую водку, так нет, все этот придурок командующий со своей идиотской общественной безопасностью. Патрулировать улицы, поддерживать в жителях уверенность в том, что власти контролируют ситуацию, вселять спокойствие в граждан, уменьшать их скептицизм по отношению к вооруженным силам. В данный момент Хаусту было плевать на всю эту чушь, равно как и на то, что сам он был ночным гвардейцем, а значит, обладал рядом полезных преимуществ. Никакие преимущества не могли изменить того факта, что он замерз как собака и отморозил яйца.

Снежинки плясали вокруг факелов, пламя которых окрашивало их снизу, делая похожими на снопы искр, летящих из-под кузнечного молота. Однако это не добавляло им привлекательности, особенно сейчас, накануне Оледенения, когда белая гадость на улицах и так всем обрыдла.

В этот час прохожих на улицах почти не осталось. Последним, кого он видел, был человек с накинутым капюшоном, который старательно ковырялся в зубах, пробегая мимо. Один вид упорядоченно стоящих домов, сама их современность вызывала чувство протеста. Бесцветные лабиринты. Повернешь за угол, покажется, будто ты только что был здесь, повернешь за второй, подумаешь, что заблудился. Дома в этой части города строили, явно не заботясь о красоте, и он был рад, что не живет здесь.

Хауст прослужил в Ночной Гвардии всего несколько месяцев, но уже считал себя героем. Переведенный в элитное воинское подразделение империи из Третьего драгунского полка, бригады Волка, где он показал себя отличным лучником, Хауст вдруг очутился на окраине Бореальского архипелага, в городе, готовящемся к войне. Высокий, красивый, светловолосый, он мнил себя неуязвимым. А почему бы и нет? В конце концов, быть ночным гвардейцем и быть непобедимым – это почти одно и то же . Командующий-альбинос сам выбрал его из многих других, чтобы сражаться с ним бок о бок. Такое продвижение по службе значило, что он один из лучших и его карьера будет теперь идти лишь в гору. Ночами ему снились сны, в которых голоса говорили ему, что он избран. С такими вещами не шутят .