Владимир Лошаченко - Хранители равновесия

– Качественная голограмма, ничего не скажешь, – пробормотал стажер.

– Не совсем голограмма, – возразила Мела.

Между тем на поле битвы, видимо, происходили ужасные вещи, поскольку оттуда выскакивали в панике обезумевшие всадники с криками:

– Демоны! Спасайся, кто может!

– Ваше величество, что происходит? – выпучил глаза потрясенный Орест.

– Сюрприз для Амбагай-хана. На Черную орду напала Черная орда. Двойники.

И Пашка с Лансом открыли рты.

– Да, господа, кочевники сражаются сами с собой. Созданные воины – из плоти и крови, никакой мистики. Старые технологии дублирования, только и всего.

Орест перекрестился:

– Свят, свят.

Черная орда таяла, словно кусок льда под струей горячей воды. Канониры наконец перестали терзать пушки, пошли полки копейщиков, за ними – мечники. Восточная армия пришла в движение. Двадцатитысячная имперская кавалерия навалилась на кочевников справа. Орда агонизировала.

Амбагай-хан, окруженный верной тысячей воинов, до сей поры пытавшийся командовать сражением в глубоком, казалось бы, тылу, внезапно оказался в самой гуще битвы. Неизвестная орда поломала все планы. Как империя обрела столь мощного союзника – загадка. Вскоре повелителю стало не до размышлений. С диким воем чужаки атаковали его тысячу. Амбагай-хан, опытный воин, много повидавший на своем веку и проливший очень много чужой крови, заледенел от страха. У атакующих знакомые лица, а возглавлял их он сам. Повелитель потер глаза, затем потряс головой – кошмар не проходил. Его воины запаниковали, чужаки рубили и резали тысячу, словно скот. Вскоре Амбагай-хан вступил в бой со своим двойником, у которого были пустые глаза, не выражавшие эмоций. Рука повелителя ослабла, он пропустил первый удар. По левому боку резануло болью, потекло что-то теплое. Самое паскудное – двойник, казалось, предугадывал его действия. Мелькнула сталь, и у хана отнялась правая рука – вражеская сабля располосовала предплечье. Повелитель перекинул клинок в другую руку, он понимал, что поединок предрешен. Тело заметно ослабело, вспышка в глазах – и голова хана покатилась по траве.

Разгром орды продолжался четыре часа. Чужаки преследовали степняков, пока Черная орда фактически не прекратила свое существование. Неожиданные союзники империи, сделав свое дело, сгруппировались и исчезли у тех же холмов, во вновь появившемся тумане.

Имперская армия обошлась минимальными потерями – погибли четырнадцать канониров от разорвавшихся пушек и сто тринадцать солдат. Трофеи собирали два дня, загрузили все двести телег.

Армия праздновала победу над грозным врагом. Авторитет императрицы возрос у военных до небес. Перегрызут глотку любому, кто осмелится покуситься на Мелу I. Через три дня войска ушли через портал к месту своей постоянной дислокации.

Празднества в Тарагонской империи по случаю победы над Черной ордой длились неделю. Императрица щедро одарила наградами и прочими милостями согласно чину и званиям всех участников славной битвы. Многие офицеры получили продвижение по службе – армия обновлялась и молодела.

Высшую награду – орден Победы – получили двое: герцог Паша Черный и герцог Ланс Орест д’Офунато. Остальным военачальникам ордена попроще. Вояки северной и западной армий ужасно завидовали дождю милостей, который накрыл восточную армию. Генерал Акош д’Реден, командующий армией, получил звание маршала и редкий орден Золотого Орла – их всего пять штук на всю империю. После битвы, признавая за Мелой I ключевую роль в блистательной победе, д’Реден сделался ее истовым сторонником. Во дворце праздновали с размахом, как, впрочем, и в столице. Мела не пожалела казны, понимая, что жадность здесь неуместна.

Погуляв пару дней, Пашка затосковал и стал проситься домой.

– Дорогая, пойми, у меня жена должна родить. Нужно быть рядом.

Красавица горестно вздохнула:

– Я ведь не держу тебя, Пашенька, но каково мне остаться одной!

– Кисонька, почему одной? А Ланс с Гидо и Ливэном?

– Твои друзья тебя не заменят.

Пашка с удовольствием поцеловал волнующую грудь с розовым соском.

– Теперь другую, – потребовала Мела, грациозно поворачиваясь.

– О, это мы с удовольствием, нам только давай.

Поцелуи в столь привлекательную часть тела возбудили обоих, и закончились они, естественно, любовной схваткой. Отдышавшись, Пашка спросил:

– За что ты меня любишь, Мела? Кругом столько симпатичных и достойных мужчин. И я, и мои друзья теряемся в догадках.