Гай Орловский: Высокий глерд

Конь сразу вскинул голову, ржанул и попытался пойти вскачь, но всадник натянул повод.

— Я вернусь с победой, — пообещал он срывающимся от волнения голосом. — Ждите меня, благородная леди Николетта!

— Я буду ждать, — пообещала она. — Вы даже не представляете, как я буду ждать!

Когда они с конем и остальными всадниками скрылись за выступом леса, она вернулась в донжон, где на втором этаже отыскала меня, в глазах все еще поблескивают слезы.

— Спасибо, — проговорила она с чувством. — Спасибо и за спасение… и за то, что дали нам поговорить наедине!

— Нет проблем, — ответил я. — Вы взрослая девушка.

— Но все равно я стеснялась, — призналась она.

— Вам стесняться нечего, — заверил я твердо. — Вы ему верны, ваше сердце принадлежит только ему!.. Он возьмет вашу девственность, а вы родите ему красивых и здоровых детей. Все хорошо, все хорошо!.. А пока возвращайтесь в дом, а то здесь дует, а вы такая нежная…

Вернувшись к себе в кабинет, некоторое время сидел за столом, прислушиваясь. На новом месте чувство самосохранения обострилось еще больше: чувствую неприязнь за десятки шагов, таких трое, нет, четверо, у двух откровенный страх, остальные обитатели замка как будто и не существуют, что значит, я им вообще-то по фигу, что один хозяин, что другой…

Это хорошо, а вот к тем, кто боится, нужно присмотреться. Хорошо, нет ни у кого чувства ненависти или желания всадить нож в спину, этих почувствовал бы в первую очередь.

Раз уж выдалась свободная минутка, я закрыл дверь на засов, да не войдет никто даже случайно, и, выхватив пистолет, быстро выстрелил несколько раз в противоположную стену, меняя цель для каждой пули.

Стрелок из меня хреновый, но когда спасение шкуры может зависеть от того, как быстро и как точно стреляю, то волей-неволей станешь ганфайтером.

К счастью, пули ничего не стоят, к тому же наконец-то перестал вслух и даже мысленно произносить слово «пуля», достаточно помнить, что она уже в стволе и появляется там сразу, как только оттуда исчезает предыдущая.

В конце концов начало получаться что-то вроде пистолета-пулемета, выстрелы гремят так часто, что сливаются в единое стрекотание… нет, пока только щелканье.

Такая стрельба вообще-то не есть хорошо, очень уж неприцельно, однако могут быть ситуации, когда важна не точность, а именно количество пуль…

Наступил вечер, приятная усталость уже растекается по телу, скоро нырну в постель к Николетте… Блин, конечно, это вроде бы не совсем хорошо, что сплю с нею, а глерд Илвар отважно сражается за их общее счастье, собирает родню, как бы обманываю, но, с другой стороны, я же не посягаю на самую главную ее ценность?

Так что все ее земли перейдут вместе с нею к ее мужу, глерду Илвару. Я не навредил, а даже помог, больше будет проводить времени с нею, станет верным мужем, а не пойдет сразу после женитьбы по распутным и очень умелым девкам.

Хотя, конечно, что-то копошится такое, что здесь это нехорошо, но я же человек своего века? Ладно, там посмотрим…

Ювал занес на подносе нехитрый ужин из мяса и хлеба, а еще неизменное вино, спросил уважительно:

— Какие-то еще пожелания?

Я подумал, кивнул.

— Да. Принеси какой-нибудь матрас… или что-то вроде. Надо постелить на вон той лавке, достаточно широкая для моего низа спины, что называется уже не спиной, верно?

Он проговорил озадаченно:

— Господин… будет спать здесь?

— Да, — ответил я нетерпеливо. — Я свою спальню пока уступил гостье.

Он пробормотал:

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вам принесли подушки и постелили чистые простыни. Только что из сел прибыли женщины, которых ваш товарищ отобрал для работы в замке… все сделают.

— Хорошо, — ответил я коротко, стараясь не встречаться с ним взглядом, чтобы не увидеть изумление при виде такого дурака. — Пусть постелят.

Да сам знаю, что дурак, но это, наверное, во мне просыпается хитрое чувство приспосабливаемости. Здесь вроде бы в ходу честь, вот я и буду делать вид, что я как бы тоже честный и соблюдающий какие-то смешные принципы.

Фицрой, ну орел, отобрал в деревне таких горячих штучек, что я едва удержался, чтобы не потащить в постель сразу же, еле уговорил себя, такую упрямую скотину, отложить до того дня, когда жених увезет Николетту, а то как-то неловко, хотя не понимаю, почему неловко. Видимо, срабатывает моя хитрая мимикрия под благородного глерда…

Утром объяснил изумленной Николетте, что всю ночь гонял химер вокруг замка, потому и не пришел к ней, а сейчас надо ехать с инспекционной поездкой по селам, которые принадлежат теперь мне.