Евгения Белякова: Песнь для Близнецов

Где же Тео… Тш-ш-ш… Рич, не ори. О, Боги…

Да уж, лучший поэт Тэниела. Но тебе, смотрю, нравится. Тш-ш-ш…

***

– Ребенку незачем таскать на себе три слоя одежек, Рыжий. Ну, зима, и что?

– А простудится?

– Не будет этого. Он скорее простынет, если его замотать, как капусту. Что ты трясешься, как наседка?

– Это почему ты не трясешься, как наседка! Тебе что, все равно, в чем он гулять пойдет? Голого наружу выставишь?

– О Древо, все, ты меня достал. Делай что хочешь, хоть в шар из одеял его заверни. Я в Тэниел. До позднего вечера.

– Тей, пого… ну вот. Скакнула в портал, только и видели. Дерек… а, Дерек… ну чего она.

– Такое случается. Но это не значит, что ей все равно. Женщины иногда… слишком сильно опекают детей, а потом наоборот, пытаются свести заботу к минимуму, боясь как бы не опекать слишком сильно.

– Ого… а почему ты мне раньше этого не сказал?

– А ты не спрашивал. Я, кстати, пожалуй, с вами выйду. Снеговика слепим. Сейчас достану морковку…

– Откуда вообще такие познания о поведении женщин при наличии детей? Я… чего-то про тебя не знаю?

– Просто я, узнав, что в доме появится ребенок, в панике побежал к Вирене. И стал биться головой о стену. Она меня пожалела и напичкала информацией… даже той, без которой я прекрасно бы обошелся. Ну, идем.

– А зачем морковка? Думаю, Ричарду пока рановато знать о таких особенностях мужской… или снеговиковой анатомии… может, вылепим девочку-снеговиху?

– Рик, у тебя детство вообще было?

– Нет. Я рос среди Стрелков, забыл? У нас были увлекательные игры «Донеси на соседа по спальне» и «Укради на кухне буханку хлеба так, чтобы не получить розог».

– Жуть. Объясняю – морковка для носа.

– Логичнее было бы взять картошку.

– А морковка смешнее.

***

– Басака.

– Собака.

– Басака.

– Собака. Ты маму с ума сведешь, чучело ты мое.

– С-ума? Сумака?

– Со-ба-ка.

– Собака.

– Рик! Рик! Он сказал «собака»! Рыжий! Ты где? Твой ребенок только что… а, ты спал… Прости. Ну послушай, послушай. Потом доспишь.

– Боги, зачем так орать…

– Ричи, скажи: «Собака». Ну… Рики… Ричард… Собака. Для папы. Скажи для папы. Ну? «Собака».

– Ма-ма… чу-чело.

– Не смей ржать, Рыжий. Не смей.

– А я и не смеюсь. Я горжусь. Это даже лучше «собаки». Это полноценное, осмысленное предложение, несущее определенную информа… Ай! Прямо в глаз, злодейка!

***

– А потом дракон откусил ему голову.

– Неправда, дядя Гринер. Не дракон ему, а он дракону. И не откусил, а отрубил мечом.

– Ну, это в твоей сказке отрубил. А в моей откусил.

– А как взаправду было? Ой… клюет?

– Нет, еще не клюет. Ну… как тебе сказать. Вообще-то, дракон был добрым. Они с рыцарем договорились, чтобы дракон сделал вид, будто пал от меча рыцаря… А рыцарю досталась невеста, прекрасная девушка с юга… Ее дракон специально принес из Араханда, чтобы рыцарь на ней женился.

– Ну и дурак.

– Кто? Рыцарь?

– Дракон. Женился бы сам. Она ему бы яичницу жарила, как мама папе. И заботилась о нем. И ругала бы, когда надо.

– Кхм. А когда надо?

– Ну… вот когда папа вместе с дядей Дорианом пошел в поход, убивать плохих жрецов. Мама очень сердилась. Сказала, что папа «безот…»… А что такое «безответственный», дядя Гринер?

– Думаю, Тео… то есть, мама, имела в виду, что твой отец отправился в опасное место, не подумав о том, что его там могут… э-э-э… поранить. А это было бы… грустно.

– Нет. Я думаю, она злилась оттого, что он ее с собой не взял.

– Да уж… Это тоже.

***

Черноволосый кучерявый мальчик в голубом шелковом костюмчике набычился и сказал:

– А мой папа – король.

Второй мальчик, темно-русый, был одет не так торжественно, но лохматость его явно пробовали поумерить, намочив волосы, и камзол застегнули на все пуговки ради визита. Он заулыбался:

– Наверное, это здорово.

Первый мальчик опешил. Реакция нового знакомого была неожиданной. Сыновья графов и баронов, с которыми он до сих пор общался, увлеченно бросались доказывать, что их отцы сильнее, выше, и «меч у него такой огромный», и «мой папа твоего победит»… а этот, казалось, радовался, что у принца папа – король. Кучерявый сделал еще одну попытку: