Иван Магазинников - Мертвый Инквизитор 3. Бездна Фанмира

– А как же гипноблоки?

– Ну, во-первых, ставят их далеко не всем. А во-вторых, нет такой защиты, которую нельзя было бы взломать, имея ресурсы и время. Есть такая категория узников, у которых ощущения выставлены на максимум. И этот максимум куда больше, чем привычные нам по реальной жизни сто процентов. А теперь представь, какой ад им можно устроить в виртуальном мире, создателем которого ты являешься и где твои возможности ничем не ограничены? А пока бедолага наслаждаешься всей полнотой ощущений, его роль в реальности играет клон, подготовленный в том числе при помощи капсул – у него поставлена моторика, выработаны нужные привычки и вкусы... При правильном питании даже язву желудка можно организовать в точности, как у оригинала!

– Бля...

– Точнее и не скажешь, – владыка призраков усмехнулся, – Надеюсь ты понимаешь масштабы происходящего? У них ведь и доступ к данным с микрочипов есть...

– Лучше бы я этого всего не знал. Как мне теперь спать, с таким-то багажом?

– На этот счет не беспокойся... Ну, ладно, вернемся к твоему освобождению. Ты, случайно, не знаешь, как тебя можно убить?

– Ты так и не объяснил, зачем это нужно.

– Все очень просто. Зафиксировав смерть, капсула автоматически отключит тебя от «Фанмира» и попытается реанимировать. Разумеется, мы с тобой не дома и не из клуба играем, так что запроса в скорую не будет. А значит, тебе придется спровоцировать свой чип на подачу сигнала. Ну или пробиваться с боем через охрану и пускать сигнальные ракеты.

– Шутишь?

– На самом деле все куда хуже, потому как ты толком даже двигаться не сможешь, не пройдя курс адаптации. Конечно, я уколю тебе кое-какие стимуляторы, но это даст тебе минут пять, не больше. В крайнем случае просто начинай громить капсулы и калечить людей – авось Дозор-система среагирует на такое количество сигналов тревоги.

– Это и есть твой гениальный план?

– Слушай, Бес, ну что ты как маленький? Нет и не было у меня никакого плана! Может, за эти два года все дыры уже закрыты, может, ты лежишь в капсуле на дне морском или в запечатанном бункере, или под прицелом боевых излучателей. А то и вовсе остались от тебя рожки ножки да лобные доли с позвоночником...

– Ты... ты серьезно?

Он проигнорировал мой вопрос:

– Значит так. Раз ты у нас здоров, как первый космонавт, то устроим тебе обычный передоз. Достаточно для коллапса легких – с таким диагнозом капсула тебя реанимирует за пару минут.

Рассуждал Сергей спокойно, словно речь идет не о моей жизни, а о каком-нибудь мобе.

– А как же ты? Тебя ведь могут отследить?

– Все возможно, – уклончиво отозвался Аарам-Авраменко, – Готов?

– Помереть, воскреснуть, брыкаться, кусаться, размахивать руками и орать? Всегда готов!

– Рад, что тебе удалось сохранить чувство юмора. А может, все-таки останешься со мной? Вместе мы наверняка придумаем какой-нибудь способ подать сигнал наверх и вытащить остальных...

– Кто-то должен быть снаружи. Я отыщу способ связаться с тобой, обещаю.

– Ложись на спину, руки скрести на груди – так тебе проще будет адаптироваться к смене позы. Я наложу на тебя пару проклятий, чтобы ты не почувствовал резкой смены самочувствия. Там, в капсуле, тебе будет действительно хреново, учти... Надо бы тебе еще обезболивающих прописать...

Не знаю, что он там сделал, но хреново мне стало уже сейчас, так что на пол я не опустился, а буквально рухнул, чувствуя, как наливаются свинцом и немеют руки и ноги.

– Ну, Бес, прощай... – склонился надо мной некромант.

– Еще увидимся, «божественный» коллега. И... береги Клэя!

Глаза мои сами собой закрылись, и я словно провалился в бездонную дыру. Последняя мысль, посетившая меня, была: «А вдруг все это обман, а этот Призрачный, никакой не Авраменко, а человек Корпорации?»...

Первое, что я почувствовал, это был запах. Нет, запахи! Десятки разнообразных ароматов: изоляция, био-гель, специфический медицинский запах и многие другие, знакомые и нет. Я уже и забывать начал, что это такое – чувствовать запахи!

А потом пришла боль, такая же непривычная. Каждая клеточка моего тела вопила и корчилась в муках, когда тысячи раскаленных игл пронзали их.

И в довершение всего свет. Безжалостный и почти обжигающий, он ударил по глазам, выжигая сетчатку и ослепляя.

Звуки? Голоса? Голоса!

Я хорошо помнил слова Сергея насчет нескольких минут и того, что мне нужно нанести как можно больше ущерба, но что я мог сделать, когда руки и ноги не слушаются, а боль есть даже под обещанной Авраменко анестезией. Признаться честно, сейчас от амебы на моем месте было бы больше толку.