Дмитрий Самохин - Вишневый самурай

— А тебе не кажется этот человек знакомым? — спросил я.

В подворотне появилась толпа полицейских под командованием Григория Лесника.

— Случайно не тот мужик, которого мы искали? — догадался Кубинец. — Таинственный любовник Городишек.

— Мать моя женщина!.. — ругнулся Лесник, останавливаясь перед телом. — Валентин Куракин, он же Кактус!

Опознание состоялось. Я прямо застонал, проклиная свою неразумность (неразумность — еще мягко сказано!). Мы проверили всех, лишь встретиться с близким другом Троя не удосужились! Если бы эта встреча произошла, «Дело „Вишневого самурая“ могло бы закончиться куда раньше и не так трагично.

— Вы можете получить ордер на обыск у Куракина? — спросил я Лесника.

— Без проблем, — отозвался он.

— Это и есть убийца Иоланды Городишек. Если нам повезет, то у него дома или в ячейке банковского сейфа — что менее вероятно — вы найдете статуэтку «Вишневый самурай», из-за которой все и закрутилось.

Обыск, произведенный в особняке Валентина Куракина, ничего не дал. Статуэтка «Вишневый самурай» вновь бесследно исчезла, мелькнув и раздразнив аппетиты коллекционеров. Возможно, Кактус успел переправить ее за границу и продать, что называется, «из рук в руки». Дело об убийстве Иоланды Городишек за отсутствием обвиняемого закрыли.

Григорий Лесник сделался важной персоной. Его имя несколько раз мелькнуло в газетах. Дважды у него взяли интервью: один раз — для телевидения, второй — для «Петропольских ведомостей».

Мы с Кубинцем пополнили наш банковский счет. Желание купить яхту у меня пропало. Я углубился в пивоварение и днями не покидал Хмельной подвал.

К концу недели, посвященной пиву, мне позвонил фермер, которому я обещал разобраться с его проблемами. Он не хотел меня тревожить, но все же отважился поинтересоваться, выяснил ли я что-нибудь. Получилось некрасиво. Я сказал ему, что именно его проблемой сейчас и занимаюсь.

Поспешно выбравшись из подвала, позвонил Софии Ом и предложил ей совершить маленькое путешествие. На следующий день после разборки на площади Ломоносова у нас с ней случилось замечательное свидание, и наши отношения резко пошли вверх. Мы сблизились. Дальнейшей эволюции мешало то обстоятельство, что София продолжала жить у Хлои Епифановой, которая медленно, но верно выздоравливала, стараясь начать новую жизнь.

София на прогулку согласилась тотчас. Мы договорились встретиться возле особняка Епифановых. Нам предстояло совершить вояж на другой конец города в больницу святого Луки.

Я накинул на плечи пиджак, нацепил шляпу, заглянул на кухню и сообщил Яну Табачнику, что убываю по делам на несколько часов. Револьверы брать не стал: зачем мне в больнице святого Луки оружие?

Над Санкт-Петрополисом бродили хмурые тучи. Близилась гроза. Я пожал плечами, поправил шляпу на голове и направился к «Икару». Такая уж, видно, судьба у детектива —быть вечно в разъездах… Не успело закончиться одно дело, как немедленно появляется другое…

Радовали два обстоятельства. Первое — новое дело не стоило и выеденного яйца. Оно могло отнять максимум пару дней… Второе — я скоро увижу Софию Ом! Сердце буквально рвалось из груди, призывая меня поторопиться.

Поднимаясь по трапу на борт, я вдруг почувствовал на спине чей-то взгляд. Резко обернулся и увидел на крыше нашего особняка смутную, точно размытую дождем фигуру в национальном японском костюме. Вишневый самурай!..

Я моргнул от неожиданности, помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, и самурай исчез.

Растворился…

Галлюцинация…

Видение…

Город дарит иногда сны наяву своим детям.