Хол Клемент - Игла

Он пошел в школу, по-прежнему задумавшись.

В сущности, хотя он и не говорил об этом Охотнику, он пытался решить сразу все проблемы. А это было трудно.

По дороге Бобу пришла в голову мысль, и он остановился, чтобы задать Охотнику вопрос.

– Если для твоей добычи будет невозможно или неудобно оставаться с отцом, как он будет выходить? Повредит ли он отцу?

– Определенно нет. Если он попадет в такую ситуацию, или мы отыщем средство, он просто уйдет. Если твой отец придет туда, где опасно, наш друг лишит его зрения или парализует мышцы.

– Ты говорил, что не знаешь о последствиях такого паралича.

– Не совсем – с людьми, – признался Охотник. – Я говорил, почему.

– Я знаю. Поэтому я и хочу, чтобы ты попробовал на мне. Я пойду в лес, чтобы нас не видели с дороги.

На этот раз Боб говорил совсем по-другому, чем несколько дней назад, когда он полушутливо сделал то же предложение.

Охотник не удивился, когда его возражения не подействовали.

– Я уже объяснял, почему не хочу этого делать.

– Если ты не хочешь рисковать мной, я не хочу рисковать папой. У меня есть мысль, но я не стану действовать, пока не буду уверен в этом пункте. Давай.

Он скрылся за кустом.

Нежелание Охотника причинять вред мальчику оставалось прежним, но он ничего не мог поделать.

Угроза не выполнять собственный план – это одно.

Но он мог отказаться выполнять план Охотника, а это серьезно. В конце концов чужак сказал себе, что люди не так уж отличаются от его прежних хозяев, а он будет осторожен. Он сдался.

Боб, сидя в ожидании, совершенно неожиданно испытал полную потерю чувствительности ниже шеи. Он пытался приподняться, но обнаружил, что его руки и ноги как будто принадлежат другому. Странное ощущение продолжалось с минуту, хотя жертве показалось, что прошло гораздо больше времени. Затем без всякого предупреждения чувствительность вернулась его конечностям.

– Ну, как? – спросил он.

Он встал.

– Со мной что-нибудь неладно?

– По-видимому, нет. Ты менее чувствителен, чем мой прежний хозяин, и быстрее восстанавливаешься. Не могу сказать, это твоя личная характеристика, или она присуща всем вам. Ты удовлетворен?

– Да. Если и с папой будет так, возражений нет. Мне все же кажется, что он может его убить…

– Конечно, может, блокировать крупные сосуды или еще больше затянув нервы. Но потребуется больше работы и времени, по крайней мере, с точки зрения нашего друга. Не думаю, что тебе нужно было беспокоиться об этом.

– Хорошо.

Мальчик снова вышел на дорогу, сел на велосипед и продолжал путь в школу. Он так глубоко задумался, что забывал нажимать на педали.

Итак, чужак останется в теле его отца, так как для него это самое безопасное место. Ну, а если оно перестанет быть безопасным? Ответ казался очевидным.

Трудность, разумеется, заключалась в том, чтобы создать ситуацию, опасную для чужака, но не для мистера Киннэйрда. Пока эта проблема казалась неразрешимой.

Была еще одна проблема. Боб старательно воздерживался от упоминания о ней своему гостю.

Строго говоря, даже сейчас Боб не знал, что Охотник тот, за кого себя выдает. Слишком убедительной была мысль, что преступник может открыться хозяину и обмануть его лживым рассказом. В том плане, который разработает Боб, должен быть ответ и на этот вопрос – лучший ответ, чем неясные тесты, которые он испробовал несколько дней назад, когда просил, чтобы его парализовало. Все отношение, проявленное детективом, было убедительно, конечно, но он все же мог обманывать, а Боб хотел быть уверен. Нужно проверить, проявится ли такое же отношение на практике.

Успеваемость Киннэйрда в этот день оставляла желать лучшего, а после уроков он умело избегал друзей. Только угроза оставить его после уроков для дополнительных занятий возымела действие. Боб в своих рассуждениях достиг пункта, когда ему нужно было освободиться как можно раньше.

Он не стал задерживаться в школе. Оставив велосипед, он пешком быстро пошел на юг по садам.

У него было две причины оставить машину. Во-первых, в его плане она бесполезна, во-вторых, друзья подумают, что он скоро придет, и не станут его искать.

Углубившись меж садами настолько, что его не было видно от школы, Боб повернул на восток.

Его, конечно, видели. На острове все знали друг друга, но те, с кем он здоровался, были отдаленными знакомыми и не интересовались его действиями.

Через двадцать минут он был уже в миле от школы, близко к другому берегу, почти прямо на юг от дока.