Хол Клемент - Игла

– Мы минуем пока твою тенденцию получать небольшие раны, поскольку ты знаешь, что я позабочусь о них, – начал Охотник. – Тенденция достаточно плоха сама по себе, но ты буквально кричишь о своей невредимости. Ты без малейших колебаний публично решился вступить утром в эту воду, ты всем заявил о своем новом интересе к биологии! Несколько раз сегодня я чуть не забыл свое воспитание и не парализовал твой язык. Вначале я думал, что ты просто спугнешь добычу, и она уйдет в более глубокое укрытие. Теперь я не уверен, что дело не окажется еще серьезнее.

– Но что он может сделать? – пробормотал Боб неслышно для других.

– Я не уверен, конечно, но кажется странным, что сегодняшний случай последовал после всех этих разговоров, которые слышали те, кого мы больше всего подозреваем.

Боб молча усваивал эту мысль минуту или две. Прежде чем он что-либо сказал, Охотник добавил:

– Даже то, что ты так внимательно рассматривал мертвую рыбу, могло вызвать подозрение у нашего друга.

– Но Норм осматривал ската не менее внимательно, – возразил Боб.

– Я это тоже заметил.

Охотник не развил свою мысль, давая возможность своему юному хозяину самому сделать выводы.

– Но что же он может сделать? Как он мог вызвать это падение? Ты сам сказал, что не можешь заставить меня сделать что-нибудь. Он отличается от тебя?

– Нет. Верно, что он не может заставить ни одного из этих людей толкнуть тебя. Однако он может убедить их. Вспомни, ты много сделал для меня.

– Но ты сказал, что он не будет сообщать о себе.

– Я так думал: это слишком рискованно. Но он мог рискнуть и выдумать какую-нибудь правдоподобную историю. Это было бы нетрудно. Хозяин не может знать, что гость лжет.

– Но что хорошего для него, если бы я оказался в трубе? Я могу плавать, и все это знают. Даже если бы я не умел и утонул бы, тебя это не остановит надолго.

– Верно. Он мог намериваться слегка ранить тебя, чтобы я себя выдал. Какую бы историю он ни рассказал, вряд ли он сумеет убедить кого-нибудь из твоих друзей причинить тебе серьезный вред.

– Значит, ты думаешь, что, может быть, Терол старается уйти с острова, чтобы угодить нашему другу? Я думал, он на самом деле хочет начать работать.

– Конечно, такая возможность существует. Мы обязательно должны проверить его до отплытия или удержать его на острове.

Боб не обратил особого внимания на это утверждение. Он слышал его раньше. В голову ему пришла новая мысль.

Источником ее было одно замечание Охотника, нужно было время, чтобы она созрела, и вот она, ослепительно ясная, появилась в его мозгу. Охотник сказал, что преступник может обмануть своего Хозяина, и что Хозяин не сможет проверить его правдивость.

Боб вдруг понял, что у него нет возможности проверить истинность рассказа Охотника. В его тело вполне мог удобно расположиться преступник, убегавший от преследователя.

Он чуть не сказал об этом, но в последний момент его спас здравый смысл.

Он должен сам это проверить, а пока не проверит, должен казаться верящим и готовым помогать.

Впрочем, он серьезно не сомневался в Охотнике.

Несмотря на коммуникационные ограничения, само поведение чужака создало у мальчика хорошее представление о его личности – это очевидно из того факта, что Боб впервые усомнился в мотивах своего гостя. Но сомнение возникло, и его следовало разрешить.

Когда лодка достигла ручья, Боб был задумчив и мало говорил. Это не вызвало замечаний. Все мальчики сильно устали и были слегка подавлены двумя происшествиями за один день. Они добрались до дороги, достали из кустов велосипеды и разъехались по домам, договорившись встретиться на этом месте после завтрака.

Оставшись наконец один, Боб смог свободнее поговорить с маленьким детективом.

– Охотник, если ты думаешь, что из-за меня наш друг станет подозревать нас, почему это тебя беспокоит? – спросил он. – Если он попытается что-нибудь сделать, то выдаст себя. Это лучший способ отыскать его – использовать меня как приманку. В конце концов, единственный разумный способ отыскать иголку в стоге сена – использовать магнит.

– Я думал об этом. Это опасно.

– Как он может повредить тебе?

– Не думаю, чтобы он смог. Меня беспокоит опасность для тебя. Не знаю, проявляешь ли ты храбрость зрелости или глупости, но пойми раз и навсегда: я никогда не подвергну тебя опасности, если будет какая-нибудь возможность избежать этого.

Боб ничего не ответил, и если Охотник правильно понял напряжение его мышц, сдерживавших удовлетворенную улыбку, он никак не проявил этого. Но он хотел решить еще одну проблему и поэтому задал вопрос. Он шел пешком, и поэтому разговор с Охотником не представлял опасности.