Уильям Форстен - Сигнал сбора

— Эндрю! — Ганс появился в воротах, кровь струилась по его лицу.

Эндрю спешился и стал пробираться навстречу другу.

— Там, снаружи, безнадежно это, — сказал Ганс, прислонившись к своей лошади и переводя дыхание.

— Я подумал: может, нам удастся спасти оставшихся там людей?

— Если ты пошлешь остатки нашего резерва в бой, он погибнет. Люди нужны нам здесь.

Эндрю взглянул на Ганса, осознав наконец-то разницу между ними. Он готов был рискнуть всем ради спасения части людей. Мысль о том, что он сделал с Готорном, постоянно преследовала его. Ганс же имел силы смириться с неизбежными потерями в случае необходимости.

— Ты ничего не сможешь для них сделать. Те, кто способен пробиться через ворота, должны сделать это сами.

— Давай хотя бы взглянем, — предложил Эндрю, стараясь унять внутреннюю боль. Прислонив к стене приставную лестницу, они забрались на деревянное укрепление, не обращая внимания на сыпавшиеся на них стрелы.

У ворот толпились солдаты и ополченцы, в отчаянии пытавшиеся пробиться в город. Тугары наступали со всех сторон.

— Тридцать пятый полк, сюда! — скомандовал. Мгновение спустя люди в голубой форме взобрались на стену и начали поливать огнем кольцо наступающих, сжимавшееся вокруг кучки людей, охваченных ужасом. Убитые падали с укреплений, но солдаты, несмотря на это, продолжали стрелять, чтобы спасти отступавших товарищей. Постепенно все больше людей проникало внутрь через ворота, так как тугары не имели возможности преследовать их так же неотступно под напором ружейного огня опытных ветеранов, которые не промахивались.

Вдруг в толпе Эндрю увидел носилки и тут же узнал лежащего на них. Едва носилки были внесены в ворота, их тут же закрыли. Стены вокруг полыхали, старые бревна загорались от нескончаемого потока огненных стрел. Люди уже начали убегать от всепожирающего огня.

В ужасе Эндрю смотрел на кучку людей, которые не успели укрыться и теперь отчаянно бились с окружившими их тугарами.

Эндрю спрыгнул с укрепления и побежал по улице. В толпе мелькнули носилки, и он стал пробиваться к ним. Остановив санитаров, он нагнулся к раненому.

— Калин, друг мой! — воскликнул Эндрю, и взгляд его упал на то место, где вместо правой руки под одеялом была пустота. — Калин… — Опустившись на колени, он осторожно дотронулся до друга.

Калинка шевельнулся и попытался улыбнуться.

— Эта рана здорово поможет моей карьере политика-янки, — пошутил он. — У нашего народа теперь два одноруких кандидата в президенты.

Эндрю не мог не улыбнуться, беря пример с Калинки, который сохранял способность шутить даже сейчас, когда мир вокруг рушился.

— Твоя Кэтлин спасла мне жизнь, — прошептал Калинка. — Она хороший доктор.

— Кэтлин? Она выбралась оттуда? — Голос Эндрю задрожал от волнения.

— Конечно, — прошептал Калинка, начиная терять сознание, голос его стал глухим. — Она сказала, что пойдет сразу за нами.

Крестьянин попытался сказать что-то еще, но сознание покинуло его.

— Отнесите его к доктору Вайсу в собор, — сказал Эндрю.

Оцепенело он стоял и смотрел на закрытые ворота.

— Ты должен вернуться на свой пост, сынок, — тихо сказал Ганс, положив руку на плечо Эндрю.

— Будь они прокляты! — хрипло прошептал Эндрю.

Объятая страхом, она смотрела на возвышавшуюся в дверях фигуру.

Один из раненых, шатаясь, встал на ноги и попытался поднять мушкет.

Снеся ему голову одним ударом меча, тугарин взревел от восторга. Все больше тугар проникали внутрь, смеясь и крича, их мечи механически опускались, убивая.

Она взглянула на раненого. Нога его была наполовину оторвана, и из артерий хлестала кровь, которую она только что лихорадочно пыталась остановить.

По крайней мере он никогда не узнает, подумала она. Молча она ждала конца. Однако тугары не обращали на нее внимания, завершая кровавое побоище.

Но вот один из тугар, оскалясь, двинулся к ней. И в этот самый момент в помещении раздался грозный рев, заставивший ее вздрогнуть. В дверях стоял тугарин, облаченный в золотые доспехи. Все тугары, как один, в страхе низко склонились перед вошедшим.

Облаченный в золото воин прошествовал вдоль палаты, глядя на результаты резни и выживших раненых, которые лежали на подстилках и героически ждали своего конца.

Тугарин подошел к Кэтлин и остановился, глядя на нее. Его зубы поблескивали в отсветах пламени. Оглянувшись, он быстро что-то сказал, и к нему с поклоном приблизился старый воин.