Алан Фостер - Призыв к оружию

Кальдак видел, что его друг окружен фигурками поменьше и разговаривает с ними на непонятном языке. Вот он оглянулся и настроил свой транслятор на массудский.

– Это – кантарийцы. После того, как мы спасли их деревню, некоторые из них решили идти с нами. Хотели помогать. Мне говорили, что это было что-то вроде прорыва. Знаете, Кальдак, если бы не вы, мы все также дрались бы между собой, вместо того, чтобы помогать вам. Кальдак оказался в состоянии повернуть голову и увидел, как маленькие аборигены жмутся к более высокому и крупному человеку. Они были приблизительно того же размера, что гивистамы или лепары. Странно было смотреть, как они толпились вокруг Уилла, который улыбался им сверху вниз, и разговаривали с ним эльфийскими голосами, покуда человек не отослал их. Они почти боготворили его.

«Но ведь так же нельзя, – подумал он. – Разумные существа должны уважать друг друга, как равных».

– Славный народец эти кантарийцы, – Уилл закрыл дверь и вернулся к койке Кальдака. Командиру послышался шум битвы, и Уилл успокоил его.

– Это просто погода. Вы же знаете, какова она здесь.

– Ужасная. Бесконечный дождь и всюду влажность.

– Другие не замечают этого. С’ванские исследователи считают, что она во многом напоминает нашу. Во всяком случае, она менее стабильна, чем в других мирах. Говорят, что в других мирах Узора погода показалась бы нам очень неприятной. Но я думаю, мы везде могли бы чувствовать себя как дома.

– Как цивилизованные существа могут чувствовать себя как дома в таком ужасном месте?

– Кантарийцы же чувствуют.

– Они не цивилизованные.

– Мы – тоже, помните? Может быть, поэтому мы с ними так и ладим.

Кальдак думал об этом, когда он проснулся на удобной кровати в главном госпитале центральной базы. Боль была гораздо слабее. Гивистамский медик, осматривавший его, щелкнул зубами от удовольствия, когда командир открыл глаза.

– Сколько прошло, – сразу спросил Кальдак.

– Десять дней, командир. – Медик считывал показания с мониторов. По его команде кровать приняла сидячее положение. Он увидел, что лежит в персональной палате, сообразно рангу.

– Есть ли на базе офицер-землянин, Уилл Дьюлак? Я понимаю, вы можете не знать, но если бы вы навели справки, я был бы признателен.

– В этом нет необходимости, командир. – Он дал Кальдаку пилюлю, которую тот послушно проглотил. – Все знают землянина Дьюлака.

– Разве?

– Естественно, ведь он – региональный командир.

– Региональный командир? – Кальдаку эти слова показались чужими, как будто амплитурскими.

– Да. Много сражений выиграли люди, после того как явились сюда. Они сейчас вытесняют криголитов обратно за континентальную границу. Говорят, что десанты людей уже наносят удары по их складам у подножий восточных гор.

– А что известно о моей группе? Южный сектор, части 2 и 3.

– Те, кто выжил в битве, где вас ранили, сражаются вместе с людьми.

Странная все-таки вещь – война. Верно ли, что ваши воюют лучше в компании людей?

– Не замечал.

Медик, видимо, не расслышал.

– Время ожиданий и надежд. Кое-кто говорит, что люди выгонят криголитов, мазвеков и амплитуров из Кантарии к концу года.

– Невозможно. У врага слишком прочные позиции, он слишком хорошо укрепился. Их линии снабжения безопасны и…

Неожиданно медик перебил его. До сих пор не случалось, чтобы гивистам перебивал массуда.

– Для людей это ничего не значит. Это понятно, ведь они нецивилизованные. Я видел записи. Представьте себе: самые свирепые и агрессивные существа в мире, и при этом – с разумом. Это и есть люди. Хотя, – добавил он после мгновенного колебания, – у них есть хорошая музыка.

Двойные веки моргнули в ровном, мягком больничном свете. Форма медика была украшена значками его специальности.

– Расскажите мне что-нибудь.

– Если смогу, командир. – Он проверил хронометр, и Кальдак отметил длину его пальцев, похожих на когти, слишком больших для его расы. Может быть, они имели какую-то практическую функцию.

– Что вы думаете о людях?

– Лично я?

– Да.

Медик задумался. Гивистамы предпочитают групповой обмен мнениями.

Через минуту он сказал:

– Сам я с ними мало сталкивался. О подлинной культуре и высокоцивилизованном воспитании они мало что знают, вопреки их претензиям. Меня восхищает их цепкость и их боевые качества, хотя я бы сам с ними не общался. Но их присутствию я рад, потому что от меня воевать не требуется. Люди сражаются и умирают за Гивистам и за наших.