Алан Фостер: Хроники Риддика

Выплюнув глоток бульона из мяса животного, которому лучше бы и дальше оставаться неизвестным, он открыл файл, связанный с самой высокой суммой за поимку. Ни портрета, ни каких-либо сведений о заказчике не было, только надпись: ЧАСТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ. Впрочем, ничего удивительного. Даже начальники тюрем и их администрация предпочитают сохранять анонимность. Зато источник немало его удивил. ПЛАНЕТА: ГЕЛИОН-ОДИН. РАЙОН: НОВАЯ МЕККА.

— Значит, и у святых людей есть своя цена, — негромко пробурчал Риддик, обращаясь к экрану. Тот ничего не ответил. Впрочем, Риддик и не ожидал ответа: он страшно устал и не был расположен разговаривать даже с компьютером.

Корабль плавно взмыл с поверхности планеты, которую Риддику совершенно не хотелось вспоминать. Покинув пределы атмосферы и оказавшись на достаточном для межзвездного прыжка удалении, он ввел координаты Гелиона-Один и приготовился к долгому пути. Бодрствовать никакого смысла не было, проще было провести время в состоянии крио-сна. Без использования специальной аппаратуры люди очень тяжело переносят сверхсветовые перелеты. Когда корабль совершает подпространственный прыжок, пассажирам лучше находиться в состоянии крио-сна.

Ненужное на большую часть путешествия освещение погасло. Специальный самодеформирующийся материал, из которого была сделана внешняя обшивка корабля, несколько изменил форму, практически меняя молекулярное строение. Крио-аппаратура опутала единственного пассажира корабля, словно клубок змей, перестраивая метаболические процессы организма и большинство его функций таким образом, чтобы он с минимальными потерями справился с трудностями длительного межзвездного перелета. Веки Риддика медленно сомкнулись.

Как следует выспаться было просто необходимо — уже давно он был лишен такой возможности. В полном комфорте и безопасности пилотского кресла, под наблюдением корабельных систем жизнеобеспечения он мог наконец-то полностью расслабиться, пока небольшой, но надежный корабль продолжал свой полет.

Что, среди прочего, означало и появление сведений обо всех встречающихся на пути обитаемых планетных системах, хотя находящийся на борту человек мог за ними и не наблюдать. Когда на мониторе появилось слово «Фурия», крепко спящий человек в пилотском кресле шевельнулся.

«А еще говорят, что в крио-сне сознание полностью отключается. Сознание — возможно, а подсознание — нет».

Риддик с трудом приоткрыл глаза. С первого же взгляда было ясно, что на борту он по-прежнему один. Ни на экранах, ни на приборах необходимой ему информации не было. Что-то не так. А если и так, то не совсем. Он слышал какой-то голос, — в таких вещах Риддик не ошибался.

На одном из экранов что-то мелькнуло, буквально тень движения. Но на корабле ничто двигаться не должно. Риддик коснулся кнопки, и кресло резко повернулось.

Человек более слабый, чем он, наверняка бы громко вскрикнул или пробормотал что-нибудь невразумительное. Риддик просто продолжал сидеть в кресле, опутанный трубками и датчиками, и пытался понять, что же такое он видит. Это оказалось нелегко.

Короче говоря, теперь он был на корабле не один.

Женщина была изящной и довольно привлекательной, в ней чувствовалась внутренняя твердость. Риддик догадался, что обязан ее знать, хотя никогда раньше с ней не встречался. Более всего его озадачивала практически полная невозможность ее появления на борту. Он был совершенно уверен, что находится в здравом уме. Возможно, это сон, но с ума он еще не сошел.

За ее спиной никакого корабля не было. Вместо стен кабины виднелись заросли деревьев, одновременно инопланетных и удивительно знакомых. Между деревьями сновали какие-то существа, в листве мелькали птицы. Из земли торчали предметы, очертания и назначение которых за тысячи лет не изменились: надгробные плиты. Но у Риддика не было времени внимательнее познакомиться с представителями чужеродной фауны и с надгробиями — женщина заговорила.

— Меня зовут Ширах. Если хочешь, можешь считать все это сном.

Его сознание отчаянно боролось с тем, что он видел, хотя картина явно не была иллюзией. Чем сильнее он сопротивлялся увиденному, тем большая часть корабля исчезала, сменяясь новыми зарослями деревьев и новыми надгробиями. Их становилось даже чересчур много. Слишком много. За спиной призрака картина слегка расплывалась.

— Но кое-кто знает, что это не так. Кое-кому понятно, что это не сон. Некоторым из нас известно, что здесь, на Фурии, совершено самое настоящее преступление. — Ее рука медленно указала на ближайшее надгробие. — Их нам уже никогда не вернуть, зато этот мир мы вернуть можем. В один прекрасный день.