Владимир Поляков - Лестница во мрак

Тут откуда‑то снизу донеслась заполошная стрельба, раздавались истошные вопли, которые даже с самого страшного перепоя нельзя было принять за человеческие. Место, где несколько минут назад находился подъемник, заволокло туманной думкой, раздавалось гудение скрытых механизмов, но ничего не происходило. По крайней мере, в рамках моего понимания… Зато оба перстня на моей руке светились изнутри, словно их покрыли люминесцентным составом, а заодно стали холодными, очень холодными. Воздух в зале стал вязким, дышать становилось все труднее и труднее, сознание начинало плыть, несмотря на продолжающие работать вещицы Ушедших…

Дикая головная боль, в глаза словно насыпали целое ведро песку, сухость во рту и вообще наиотвратительнейшее самочувствие. Я попытался пошевелить рукой, но даже это простейшее усилие вызвало волну боли. Глаза же упорно не хотели открываться, как будто просто не желали видеть окружающий мир. Говорят, подобное состояние бывает только после тяжелейшего похмелья, но данный вариант ко мне не применим в принципе. Не пью я, вообще не пью, аллергия у меня на все спиртосодержащие жидкости… Тогда что же случилось? А кто его знает! Но узнать надо, для чего требуется хотя бы осмотреться вокруг. Неимоверным усилием мне удалось все же слегка приоткрыть глаза, но увиденное и вправду не было радостной и обнадеживающей картиной.

Больница, как пить дать она в своем классическом обличье. Отдельная палата, весьма приличного вида, но радости от сего открытия что‑то не наблюдается. Зар — раза! Органически не выношу подобные заведения, а особенно сейчас, поскольку не имею ни малейшего представления, с какого перепугу я тут оказался. В руку впилась игла, а от нее идет гибкий провод. Капельницу поставили… Это я тоже не люблю, в том смысле, что всегда предпочитаю знать, чем меня тут вздумали лечить. Значит что? Правильно, к ангельской бабушке капельницу. И все же, как я сюда попал? В голове словно щелкнул переключатель, мгновенно осветивший все события вплоть до того момента, когда Кэр спустился вниз на странном подъемнике, а потом… Вот потом я ничего, абсолютно ничего не помню. Кто доставил меня в больницу, где сам Кэр и вообще чего мне ожидать?

А ожидать чего‑то хорошего точно не стоит. Почему? Обычно в простой больничке не ставят решеток на окна, нет у них такой скверной привычки. Зато в тех случаях, когда пациент представляет ну очень большой интерес для органов правопорядка, тогда его препровождают либо в спецбольничку, либо в особую палату, какая хоть в одном экземпляре да присутствует в любом крупном заведении подобного типа… Ну, вы и сами должны понимать. Оно и неудивительно, коли предположить, что меня нашли неподалеку от разгромленного поместья в наследившими стволами, а поблизости было большое количество трупов и полная неясность целей всего произошедшего. Не — при — ят — но! Однако, вовсе не катастрофически, какой бы на первый взгляд ни казалась ситуация. Самочувствие относительно приличное, в случае необходимости спокойно могу свернуть кому‑нибудь шею. С остальным гораздо хуже… Я не имею в виду выпавший из памяти временной промежуток, с этой мелочью потом разобраться можно, на досуге. Гораздо хуже другое — при мне не осталось совершенно никаких вещей, за исключением двух перстней, изъятых из сейфа и еще одного загадочного предмета. Пальцы на правой руке были крепко сжаты в кулак, и даже я сам с трудом заставил их разжаться и выпустить находящийся там не то трофей, не то еще что‑то в этом роде. Небольшой многогранный кристалл неправильной формы белесо — серого цвета. При пристальном на него взгляде в его глубинах как будто что‑то прояснялось, но скорее всего это была просто иллюзия. Хотя я не стал бы утверждать, поскольку дошедшие до нас творения Ушедших, как я уже успел убедиться, отличаются целым набором скрытых и зачастую малопонятных особенностей.

Вот и сейчас, когда я попытался взять кристалл, то обнаружил, что он словно прилип к моей ладони. Пришлось потянуть сильнее, и лишь тогда он с еле слышным треском соизволил отлипнуть от кожи. Но вместе с тем я почувствовал, как рвутся невидимые тончайшие нити, связывающие меня и кристалл. Не слишком приятное ощущение, доложу я вам, казалось, что у меня отрезают часть тела, пусть и не слишком важную, но свою… И как только его не обнаружили? Перстни еще ладно — их могли оставить, поняв, что снять их реально, лишь ампутировав вместе с ними и пальцы, а на такое у нас сейчас не пойдут, слишком нынче нравы мягкие. Да и к тому же они могли здраво для себя рассудить, что я, дескать, никуда не испарюсь из закрытой палаты. А кристалл, зажатый в руке, они прозевали… Или же все не так просто? Вещи Ушедших, что тут еще можно сказать. Точнее, сказать можно много, только оно несколько не по теме будет.