Владимир Лошаченко - Посвященный

Трехсотысячное войско привольным лагерем раскинулось на побережье Босфора – черноморский флот застыл на рейде Константинополя.

Дав на подготовку три дня, Император отдал приказ о переправе войск через пролив на турецкий берег.

Князь Воронин, командующий 2-й армией, радировал – прошел с боями половину Турции и стоит лагерем у захваченного города Мелитена. По данным разведки, османский султан МехмедII произвел общую мобилизацию и собрал огромное войско – 700 тысяч воинов. Из них 500 тысяч – регулярные войска. В ответной радиограмме Император приказал идти князю Афанасию Воронину со своей армией им навстречу. Точка рандеву у западного побережья озера Туз через восемь дней, т.е. 15 сентября 1448 г.

Армии соединились точно в назначенное время. Дав два дня отдыха, войска двинулись на столицу Османской империи г. Конья. Сто с небольшим километров русское войско преодолело одним броском.

Расположившись на обширном плато в десяти километрах от столицы, армии стали лагерем. От горизонта до горизонта зажглись походные костры, задымили сотни полевых кухонь – между палаток потек вкусный запах кулеша. По лагерю носились шустрые вестовые, везя приказы во все концы. Уходило в темноту на рысях, боевое охранение.

3-я гвардейская рота, отужинав при свете костров, готовилась к предстоящему сражению. Одни воины, чинили упряжь, другие точили сабли и, разобрав карабины, заботливо протирали маслом. Алеша, сидя у палатки, в компании Снежка читал пачку писем от жены, наконец, его нагнавшую. Алеша перечитывал Леночкины послания, внутренне ежась – та грозила немыслимым карами на предмет не, то что измены, а даже мысли о ней.

– Да, женщина, она сердцем чует – горестно вздыхал Алеша. – И ведь не соврешь, нипочем, ну попал и что теперь делать?

Алеша с ужасом осознавал, что не сможет остановиться и будет изменять своей любимой Леночке всегда. Слово то какое – изменять, да и весьма спорное. Просто Алеше жалко всех красивых девушек, им помочь нужно, причем здесь измена.Так, горестно вздыхая, он исповедовался Снежку – тот все понял и лизнул хозяина в щеку.

К палатке подошел его зам – лейтенант Береза.

– Господин капитан, личный состав 3-й роты готовится ко сну.

– Сергей, ты чего с дуба рухнул? – К чему официоз?

– Ну мы же не знаем как на вас неожиданное повышение повлияло – резонно заметил лейтенант Береза. – понятное дело – после турецкой кампании переведут тебя, не дело капитану ротой командовать.

– Ай, не загадывай – сражение завтра – махнул рукой Алеша.

– И то правда – согласился Береза.

Потом они посидели, помолчали, полюбовавшись яркими звездами в южной ночи, и разошлись на отдых.

Утро перед сражением выдалось теплым, безветренным. Турецкая армия выглядела очень внушительно – эдакая разноцветная махина под миллион бойцов, сверкая щитами и латами, стояли рядами по всей равнине.

Вдалеке виднелась ставка султана, окруженная знаменами и бунчуками. Вот забили знаменитые военные турецкие барабаны, визгливые дудки извлекали подобие военных маршей – турецкое воинство колыхнулось и пошло в атаку.

Конница мамелюков – 200 тысяч сабель, разделившись надвое, пошла в атаку с флангов. Многотысячный топот копыт заставил дрожать землю. Русские войска в своем пятнистом зеленом обмундированием, сливались с ландшафтом, численность войск скрадывалась наполовину, и вообще выглядели армии блекло и бледно.

Султан Мехмед II в окружении ближних сановников и военачальников, сидя на коне, обозревал противника в подзорную трубу. Плюясь и шипя, он заявил:

– Я не понимаю, как жалкая кучка русских гяуров могла победить нашу 300 тысячную армию? – Ничего, сейчас мои храбрые воины живо поставят на колени этих возмутителей спокойствия.

Лизоблюды в один голос закричали, что под мудрым и чутким руководством несравненного султана Мехмеда II, да продлит Аллах его годы, преданные войска сотрут русских в порошок, а их Императора приведут в плен на аркане.

Без всякой пристрелки, по приказу Его Величества, три артдивизиона из всех орудий произвели залп по ставке султана. Курган с палатками и главным белым шатром посередине взлетел на воздух. Вверх взметнулись сполохи огня, донесся гулкий звук разрывов – черный дым и пыль скрыли ставку.

Артнаблюдатель заорал в микрофон данные для орудийных расчетов. Перед несущейся конницей мамелюков встал шквал огня с жуткой методичностью идя вглубь колонн. Среди воя и разрывов снарядов слышались дикий визг погибающих лошадей и людей.