Артем Мичурин - Полведра студёной крови

Гневная тирада оборвалась, когда возле затылка мужчины хрустнул взведённый курок.

– А-а… Решила попугать? Не на того напала, сучка. Я сейчас…

Выстрел, отразившись от стен, пола и потолка, прозвучал настолько оглушительно, что следующую минуту контуженый слуховой аппарат воспроизводил только монотонный писк, через который в конце концов пробился звонкий смех, вторящий мерзкому хрипловатому хихиканью.

– …обожаю, чёрт подери! – подавился кашлем хриплый.

– Давай делать так каждый раз, как он скажет «Я», – хохотала девушка.

– О, боюсь, что не могу себе этого позволить. Ты даже не представляешь, насколько велико его чувство собственного величия.

Разговор затих, а прикованный к стулу мужчина всё вслушивался в тишину, желая услышать ещё раз тот странно знакомый хриплый голос.

– Этого не может быть, – заговорил он, так и не дождавшись возобновления беседы за спиной.

– Чего? – прошипело возле самого уха, и чей-то палец стёр бегущую по щеке кровь. – Чего не может быть?

– Ты умер, – ответил мужчина без особой уверенности в голосе. – Умер там, в Убежище.

– Серьёзно?

– Я сломал тебе руки. Я отправил тебя на смерть. Я тебя утопил…

– Ну вот, – обратился хриплый голос в сторону. – Минус двенадцать серебряных. А ты говоришь…

Обогнув стул, в круг света вышли двое: девушка лет пятнадцати в лесном камуфляже и армейских ботинках и высокий худощавый человек в плаще, с покрытой капюшоном головой и с револьвером в руке.

– Ну, – его освещённая половина лица расплылась в зверином оскале, – здравствуй, Алексей. Скучал?

Мужчина, всё ещё не веря собственным глазам, смотрел на склонившегося к нему человека в капюшоне и мотал головой.

– Как? – произнёс он наконец.

– Не хочу быть банальным, но… – человек взял с расстеленной мешковины скальпель, – тут я задаю вопросы. – После чего передал скальпель своей юной спутнице и отступил в тень.

– Палец? – спросила та, приняв инструмент.

– Ухо, – ответил человек в капюшоне. – Для начала.

– Эй, – заёрзал мужчина на стуле. – Эй, слушай! Девочка… Как тебя? Нет-нет-нет! Не делай этого! Ты не знаешь, с кем связалась. Не представляешь себе, что это за мразь.

– Ошибаешься, – пропела та, неспешно шагая вокруг обездвиженной жертвы, – я хорошо тебя знаю.

– Смешно, – нервно ощерился мужчина. – Дьявол! – резко дёрнул он головой, почувствовав, как скальпель касается волос над ухом. – Ты не понимаешь! Этот урод использует тебя. Он… Он же больной. Ему это в кайф. А тебе зачем?

– Левое или правое?

– Что?

– Ухо. Левое или правое?

– Да послушай же меня. Я ведь ничего тебе не сделал. А он… Это всё из-за денег. Понимаешь? Золото. Он хочет золото, вот и притащил меня сюда. И у меня оно есть. Это правда. Я поделюсь с тобой. Половина. А? Что скажешь? Мало? Бери семьдесят процентов. Восемьдесят. Ну же! Тебе этого до конца жизни хватит и детям останется. Просто убей его. Убей. И мы всё решим полюбовно.

– А ты забавный, – донеслось из темноты. – Раньше не замечал. Всё-таки люди меняются…

– Ладно, – заговорила девушка, остановившись у мужчины за спиной. – Я сама выберу.

Тонкие, но сильные пальцы вцепились мужчине в правое ухо, оттянули его, и скальпель с хрустом полоснул сверху вниз, после чего мощный рывок полностью отделил ушную раковину вместе с лоскутом щеки.

Вопль боли заполнил комнату, рождая звенящее эхо.

– А-а-а-а-а!!! Тварь!!! Ёбаная тварь!!! Тебе конец, сука!!! Лучше убей прямо сейчас! Потому что иначе я тебя порву кхуям! Зубами порву!!! Блядь тупая!

– Сколько экспрессии, – хихикнул голос из темноты, когда брань прекратилась, сменившись тяжёлым дыханием и скрежетом зубов. – Ну брось, Алексей. Было бы из-за чего так переживать. Это всего лишь ухо. У тебя же есть второе. И вообще много чего ещё есть.

– Я всё расскажу, – прохрипел мужчина, глядя в пол.

– Так скоро? – печально донеслось из темноты. – Я надеялся на более насыщенную прелюдию.

– Спрашивай. Что тебе нужно знать? Где золото? А там оно, километрах в тридцати от Камня. Лежит, тебя дожидается. Та оранжевая жестянка с гусеницами заглохла, чуть отъехав. Пришлось золотишко на горбу тягать. Но пятьдесят три кило плюс к остальной поклаже – это, скажу тебе, не хер собачий. Чуть не сдох, пока его пёр. Так и бросил в лесу. Ветками закидал и пошёл себе дальше. Представляешь? Сорок килограммов чистого золота в снегу похоронил! Один кирпич только оставил себе. Да и тот бросить пришлось вместе с рюкзаком, когда от волков драпал. Так-то вот. – Мужчина исподлобья взглянул в темноту и ощерился. – Видно, не судьба нам с тобой, Кол, жить на широкую ногу. Ну а потом…