Лоуренс Уотт-Эванс - Киборг и чародеи

Немного погодя Слант стал удивляться уверенности собственного тела.

Ему захотелось побыть в нормальном состоянии, почувствовать его и самому контролировать собственные движения. Прошлый опыт подобного рода ограничивался краткими интрижками, объятиями в кино и подворотнях в последний год гражданской жизни да несколькими ночами перед вылетом. И он, как и большинство новичков, был нетерпелив и неловок. Теперь он действовал с плавной, отточенной уверенностью, и пылкость, которой отвечала ему Эннау, вытеснила воспоминания о тех давних женщинах.

Может быть, потом ему удастся вспомнить хотя бы что-то из этого...

Когда его основная личность вернула себе контроль над телом, Слант оказался на краю кровати, расслабленный и спокойный. Эннау домчала рядом с ним, улыбаясь во сне, и простыня под ней была влажной от пота. Снаружи стояла глубокая ночь, в ближайшее к ним-окно виднелись звезды.

Осторожно, стараясь не потревожить девушку, Слант сел и огляделся, пытаясь сообразить, все ли в порядке. Необходимость спать на полу отпала, на смятой постели достаточно места для обоих.

Припасы сложены в углу, о лошадях он позаботился раньше, оставалось только закрыть ставни и лечь.

Подойдя к окну, выходившему на юг, Слант помедлил, прежде чем закрыть его, и выглянул в ночь.

Что-то было не так. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы уловить, в чем дело – в голубом свечении за постройками через улицу.

Он находился на верхнем этаже самого высокого в поселке здания, и открывающаяся перед ним перспектива в основном являла собой крыши соседних домов. Слант не мог разобрать, откуда исходит свечение.

На этой планете, насколько ему известно, нет городов, освещаемых чем-то большим, чем факелы. И даже тысячи тысяч факелов не горели бы столь ярко, и свет у них совсем другой – желтый, а не голубовато-синий.

Может быть, в Праунсе, спросил он себя, газовое освещение? Он не помнил, чтобы нечто подобное было зарегистрировано с орбиты, но, в конце концов, они могли и проглядеть один-единственный город, если Праунс находился на дневной стороне, когда проводилось сканирование.

И все же это объяснение едва ли было удовлетворительным, и он быстро понял почему: Праунс лежал к востоку, а он глядел на юг. А к югу не было ничего, кроме крестьянских ферм, пятен пустошей и тех странных, вздымающихся под невозможными углами обломков скал.

Внезапно он вспомнил дракона и то, что Террел рассказывал о Праунсе – городе, построенном на руинах, где немало странностей. Ну конечно! Слант разом догадался, что именно испускало голубое свечение, и что такое эти странные скалы, и почему по полям разбросаны блестящие разноцветные пятна.

Бомба, чей взрыв проделал все это, была действительно адской, подумал он, уже догадавшись, что скалы появились, когда выплеснулась из воронки расплавленная лава, а сверкающие пятна – брызги той же раскаленной лавы или застывший металл.

Но как же люди решаются жить так близко к кратеру? Если это свечение – радиоактивное, странно, что здесь все еще теплится жизнь. И как столь обширный город мог вырасти на месте эпицентра ядерного взрыва?

Внезапно Слант обнаружил, что следующий вопрос, неизбежно встающий вслед за этим, впрямую относится к нему самому: действительно ли он хочет ехать в этот город? У местных жителей мог выработаться какой-то иммунитет.

Среди населения в два миллиона человек наверняка нашлось несколько десятков со сверхвысоким уровнем толерантности к радиации. Они-то и пережили первоначальную катастрофу и стали родоначальниками нынешней цивилизации.

Возможно, местные жители настолько же отдалились от генетического кода человеческой расы, как и он сам. Три сотни лет – всего лишь мгновение в процессе эволюции, но радиация неизбежно порождает сложнейшие проблемы с естественным отбором.

Тут Слант решил, что забегает вперед. Это все домыслы пока. Хотя фоновый уровень радиации на этой планете ненормально высок, здесь все-таки длится жизнь.

А может, жители Праунса просто не знают ничего иного? Никакой другой жизни?

Такая мысль кого угодно приведет в уныние. Закрыв ставни, Слант лег рядом с Эннау и попытался уснуть.

Последней мыслью его было: как жаль, что он не догадался захватить дозиметры с корабля.

Следующим утром Слант проснулся с таким чувством, будто ночью видел какие-то очень неприятные сны, но какие именно, он вспомнить не мог. А потому не позволил этому ощущению беспокоить себя более чем несколько минут.