Антон Корнилов - Пастухи чудовищ

– Ну сколько можно в конце-то концов?! – мучительно взревел Ареньев, взявшись обеими руками за внушительное брюхо. – Мужики, а? Сидим тут, как в карцере, в натуре! На парашу оправляться ходим!

На этот раз сердечный возглас прокурора вновь нашел отклик в душе большинства присутствующих.

– Ни прилечь, ни ноги вытянуть!.. – загудели чиновники.

– Ни помыться. Чешусь весь, – простодушно поделился директор департамента образования Кузовников.

– Туалет воняет!..

– Свежего воздуха глотнуть!

– В тюрьме и то на прогулку выводят!..

Военный у дверей гулко и со значением кашлянул. Крикуны, заметно умерив пыл, с неохотой обернулись к нему. И тут парень в клетчатом пиджаке громко и насмешливо проговорил:

– Спокойнее, господа, спокойнее! Выполняем указание правительства, куда деваться? Неприятно, согласен. Но необходимо. На благо всей страны. Допуски получили? Подписки прочитали, вникли, переварили и автографами своими украсили? То-то… Вам, между прочим, высокое государственное доверие оказано! А вы – бунтовать… Нехорошо!

Шум тотчас стих. Отцы города как-то сразу потускнели, как тускнеют, когда вспоминают о чем-то нехорошем.

И вновь затрещали лампы. И замигал свет. Будто захлопали под потолком громадные черные крылья, мгновенными толчками погружая комнату глубже и глубже во мрак.

Через несколько секунд беспрерывная подача электроэнергии опять восстановилась. Чиновники, щурясь и вздрагивая, переглядывались друг с другом. Молчали. Стало так тихо, что было слышно, как позвякивали золотые колечки в ушах клетчатого.

– Смею уверить, господа, – снова заговорил он, – ждать вам осталось недолго. Уже очень скоро, господа, уже очень скоро – поверьте мне…

И точно в подтверждение этих слов лампы вдруг вырубились окончательно. Полнейшая темнота, хлынув сверху, моментально залила пространство комнаты совещаний.

Секунду или две не происходило ничего. Потом кто-то, забарахтавшись в чернильной тьме, по-женски истошно завизжал. Грохнул опрокинутый стул, послышались возня и тявкающие всхлипы. Три раза подряд коротко скрежетнула чья-то зажигалка, высекая снопы белых искр.

– Не сметь! – раздался голос клетчатого, на этот раз нисколько не насмешливый, а до пронзительности яростный. – Никакого света!

Натужно скрипнул ножками по полу сдвинутый кем-то тяжелый стол. И кто-то еще, кажется сам губернатор, отчаянно завопил:

– Только не я, пожалуйста! Только не я!

И вспыхнул свет.

Чиновники, бледные и растрепанные, вынырнули из тьмы. Почти все тяжело дышали. Кое-кто зачем-то ощупывал себя. Только директор департамента образования Кузовников, минуту назад мечтавший о «семужке с маслицем», остался стоять неподвижно, сгорбившись, опустив вихрастую голову, бессильно свесив руки вдоль туловища. Военный и парень в клетчатом пиджачке бросились к нему. А все остальные – наоборот: топоча и толкаясь, подались от Кузовникова прочь. Сгрудились шевелящейся и бормочущей кучей в дальнем углу комнаты.

Военный, миновав застывшего столбом директора департамента образования, растопырил руки и медленно двинулся к этой человеческой куче. Что-то было в усаче в тот момент от пастуха, только что загнавшего в кошару отару испуганных овец. Только не кнутом он помахивал, а извлеченным из кобуры черным пистолетом.

– Ну-ка, тихо! Тихо! – дергая ртом, отчего у него шевелились усы, рявкнул военный. – Успокаиваемся и вспоминаем все, что вам объясняли в самом начале! Инструктаж вспоминаем!

Клетчатый, осторожно приобняв Кузовникова за плечи, вел его к диванчику у дверей. Директор департамента так и не поднял головы. Руки его все еще висели плетьми, кисти побалтывались при спотыкливой неуверенной ходьбе. Двигался он так, словно тело его онемело и едва-едва ему подчинялось.

Парень аккуратно усадил Кузовникова на диван – как усаживают большую куклу. Чиновник сразу же обмяк, сильно согнувшись вперед, уронив голову подбородком на грудь.

– Есть! – проговорил клетчатый. – Ну, кажется, без эксцессов у нас обойдется…

Военный на секунду обернулся к нему, опустил руки.

– Сплюньте, Комиссар… – буркнул он сквозь усы. А в адрес отцов города добавил: – Поднимаем стулья! Рассаживаемся за столом! Не шумим! И на этого не оборачиваемся!

И вложил пистолет обратно в кобуру.

Пока чиновники безропотно и молчком выполняли приказания военного, парень снял с себя темные очки, обнажив водянистые маленькие глазки. И, присев на корточки перед недвижимым Кузовниковым, попытался очки эти надеть ему на склоненное к самым коленям лицо. Хоть и действовал парень с привычной ловкостью, эта операция удалась ему только со второго раза. Уж очень неудобно сидел директор департамента. Надев очки на чиновника, клетчатый выпрямился и отступил на пару шагов.