Акси Старк - Восстание гроллов

– Отойди, – прошипела я, отталкивая и снова метнулась к двери. Илай успел перехватить меня поперек талии и резко развернул к себе, обнимая. Он взял руками мое лицо и стал целовать. Его губы, его запах, его вкус.

– Я знаю, что это прозвучит ужасно, – прошептал он мне в рот. Я зажмурилась и замерла глотая колотившееся сердце, – я пошутил, – сказал он. Он уткнулся в мои волосы носом. Мне не был слышен хохот Илая, я просто почувствовала, как трясется его грудная клетка и горячий воздух щекочет волосы. Мой страх взорвался внутри – взмываясь ввысь, словно птица, выпущенная из клетки.

Я выдохнула и облокотилась головой о стену, глотая подступившие слезы, а потом со всей силы пнула его ногой, отталкивая. Илай ойкнул и захохотал еще сильнее.

– Лила, я пошутил!!! – воскликнул он, – это все лишь шутка!

Я зыркнула на него в ответ.

– Это самая дерьмовая шутка, которую я слышала! – закричала я, понимая, что готова разрыдаться от радости, – Я готова тебя казнить, – сказала я злобно буравя его глазами.

– Ладно, – Илай поднял руки к верху, – только выбери что-нибудь кожанное и с шипами, – а теперь давай выбираться отсюда.

Меня мутило при виде мертвых гроллов – было в этом что-то жуткое. Я убивала их много раз, но все еще не могла свыкнуться с этим. Мы были рождены существовать вместе, выполнять долг, каждый свой, а вместо этого мы истребляем друг друга, принося только ущерб и разрушение.

Я не смогла удержаться, чтобы не рассмотреть лицо женщины, когда стаскивала с нее одежду. И пусть она была гроллом, я все равно испытывала к ней жалость. Каштановые волосы небрежно рассыпались по полу, подчеркивая смертельную серость ее кожи. Она была чьим-то другом, дочерью, возможно, у нее были дети.

Стараясь подавлять в себе жалость, я надела красную куртку и брюки. Мне повезло и она оказалась такой же миниатюрной как и я, хотя брюки все же были великоваты, но я затянула их поясом и радовалась, что ее сапоги пришлись впору.

Илаю же удалось выглядеть красивым, даже в запятнанной кровью куртке. Черный цвет ему шел – подчеркивал бронзовый оттенок кожи.

– Где они только находят такой хлам, – сетовал Илай, набрасывая капюшон поверх головы. Кривая полуулыбка обозначила ямочки на щеках, когда Илай скользнул взглядом по своей метке.

– Как…, -прошептала я поглядывая на мертвого Мика, – как тебе это удалось?!

– Что? – Илай поднял брови к верху, – выглядеть потрясно в гролльих шмотках?

Он без усилий распахнул дверь и выглянув, шагнул в полутьму коридора. Я последовала за ним.

– Ты знаешь о чем я?

– Помнишь легенду о силе четырех стихий, соединенных вместе?

– Да, – ответила я вспоминая рассказ Ареса, – Такое захочешь не забудешь – легенда об Эрцету – праматери всех богов.

– Она была и небом, и солнцем, и морем, и ветром. Она была рождающей жизнь. А потом ее жестоко предал ее любимый и в отчаяние она взорвалась на четыре части, обреченная оставаться такой, до тех пор, пока не появится любовь, способная вместить ее всю, все четыре стихии.

– Я помню, – ответила я пытаясь не отставать.

Илай уверенно шел вперед и я надеялась он знает, как выбраться из этого места. Темные лабиринты напоминали катакомбы. С потолка свисали мохнатые нити пыльной паутины, колыхаясь словно новогодняя мишура. Вдруг в лицо подул горячий ветер со сладковатыми запахами гниения. Желудок свернулся в комок. Илай резко выдохнул и повернулся осматриваясь. Сбоку, в стене, была арка, в которой раньше наверное что-то стояло, сейчас там было пусто.

Илай неожиданно толкнул меня внутрь и сам занырнул следом. Я инстинктивно прижалась к стене; он затих прислушиваясь и затем прижал меня собой к холодному камню, укрывая нас курткой, словно черными крыльями.

– Что…, – хотела спросить я, но Илай прижал палец к губам. Я задержала дыхание. Совсем рядом послышались голоса и тяжелые быстрые шаги – звонко выстукивающие по каменному полу зловещий ритм.

– А то, что мы и есть Эрцету. Ты и я.

Хотя я спрашивала о другом – я удивилась его ответу.

– Мы?

– Теперь, когда мы смогли соединиться вопреки всему, вопреки противоположным стихиям, вопреки законам, вопреки врагам, вопреки Виланду, – продолжил он шепотом. Потому что я люблю тебя, – сказал он касаясь своими губами моих губ, – и ты любишь меня, – язык Илая проник внутрь меня, когда он продолжал шептать, – потому что между нами нет "Я и ТЫ" – есть МЫ, как единое целое. Эрцету.

Я растворялась в его взгляде. Радужки его глаз, напоминали языки огня в костре, фиолетовый сменялся изумрудным зеленым и глубоким синим, затем разгоралось золотистым и снова становились аметистовыми.