Александр Авраменко - Волк. Окончательное решение

— Люди всегда боятся неизвестного. Особенно, от близких людей. Они всегда тебя знали одним, привычным им человеком. И вдруг выясняется, что ты совсем другой… Этого твой дядя и испугался.

— Угу.

Сашка вздохнул еще тяжелее. Потом негромко произнес:

— Все верно. А еще, я думаю, его скрутила власть. Дядя подумал, что я хочу потеснить его, забыв о том, что еще когда учился, принес ему присягу верности…

— Я знаю, что твоя клятва тебе дороже жизни, милый. Но не расстраивайся. У тебя есть мы. Я. Со временем все остальные поймут, как мы. А дядя… Что же — это его проблемы. Он просто испугался. Вот и все.

— Я понимаю, мама. Но все-таки мне больно…

— Ничего, сын. Со временем брат поймет, что совершил ошибку. Надеюсь, не роковую.

Все помолчали. Потом Гертруда спросила:

— Сколько ты еще собираешься пробыть здесь, в империи?

Сын пожал плечами:

— Не знаю. Может, месяц. Может, чуть меньше. Как только завершим с Альянсом, будем перебираться отсюда. Путей много. Дорог — еще больше.

— Жаль. Мне очень жаль, что так вышло.

— Я никогда не мог даже подумать, что мой брат способен на такое…

Матушка Александра бросила взгляд на часы, вмонтированные в стену, и ахнула:

— Боги! Уже третий час ночи! Саша, немедленно спать! Иначе утром будешь вареным раком!

— Ой, мам! Я привычный! Ну, посплю сегодня поменьше, и что такого? В конце концов, вас столько времени не видел… Вам, кстати. каюту приготовили. Тут рядом. По соседству.

Родители переглянулись, потом Гертруда сердито спросила:

— Не хочешь нам показывать свою подругу?

— Подругу?

Сын удивился не на шутку.

— О ком вы?

— Ну как же? Вон лежит женская щетка для волос…

Матушка поднялась с дивана, на котором сидели все трое, подошла к стоящему у стены шкафу самого обычного вида, открыла и ахнула, затем резко развернулась к сыну, вытаскивая ночную рубашку:

— И ты еще смеешь утверждать, что у тебя никого нет?! А ну немедленно показывай!

Александр бросил взгляд на распахнутые внутренности одежного шкафа, улыбнулся:

— Это действительно женское, ма. И… Я не знаю, откуда это взялось. Честное слово!

— Не обманывай!

— Ма! Па! Хоть ты успокой ее! Нет у меня никого! И откуда это взялось, я не знаю!

— Хм…

Отец тоже нахмурился:

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, откуда это и чье? Странно. Даже слишком. Тебе не кажется?

Сашка в отчаянии махнул рукой.

— Честное слово, не знаю! Мало ли кто положил! Стоп!

Просиял.

— Кажется, знаю!

— Тогда не скрывай!

Сын усмехнулся:

— Моя служба безопасности.

— Что?!

В унисон воскликнули родители.

— А кто же еще? Я тут заикнулся насчет того, что есть вариант моего династического брака с кем-либо из Союза, чтобы прочней привязать меня к нему и гарантировать лояльность клана. Вот они и подсуетились, на всякий пожарный случай!

— Точно?

С подозрением спросила Гертруда. Сын замахал руками:

— Точно-точно, ма! Завтра же и спросим! Если не верите.

— Смотри, сын!

Погрозила ему пальцем, как в далеком-далеком детстве, мама. Алексей поднялся:

— Ну, все, дорогая. Пойдем спать. Саше действительно нужно отдохнуть. Да и нам не мешало бы…

Женщина поднялась, и пара проследовала к выходу, сопровождаемая Александром. Помещение, выделенное им, действительно оказалось напротив апартаментов сына. Но ко всеобщему удивлению, едва двери открылись, все трое увидели стройную фигурку.

— Айили? Ты откуда здесь?!

Аури опустила глаза, отчаянно краснея.

— Я… Ты… Мне надо поговорить с тобой, Алекс…

— Прости, я сейчас… Подожди немного. И если недолго.

Гертруда ревниво взглянула на девушку, но умудрилась промолчать, лишь бросив красноречивый взгляд на сына. Мол, смотри у меня! Двери бесшумно закрылись за родителями, Александр развернулся к аури:

— Привет, подруга. Как жизнь?

— Нормально. Все в порядке.

— Чего хотела то?

— Так и будем разговаривать в коридоре? Не пригласишь?

Сашка прищурился:

— Мама прислала?

Айили сердито буркнула:

— Не только…

Ш-шух! Двери апартаментов вождя открылись, и оттуда показалась голая девичья ручка, уцепившаяся за рукав Александра:

— Долго тебя еще ждать, дорогой?

— А?!

Айили опешила, глядя расширившимися глазами за спину Кузнецова:

— Ты… Ты…

Красивые руки обвили человека, и Александр почувствовал, как к нему прижались восхитительные выпуклости. Потом капризный голос произнес:

— Скоро ты? Я совсем замерзла без тебя… Иди скорей.